Вот текст. Паулюса спасали презервативами и каракулем 66 лет назад, 2 февраля 1943 года окончательно было сломлено сопротивление 6-й немецкой армии. Триумфальной победой Красной Армии завершилась Сталинградская битва. Спустя прошедшие десятилетия следует вспомнить и тех, кто внес весомую лепту в победу советских войск, правда, совершенно не желая того. Речь идет о немецких интендантах.
В сознании россиян и у любителей военной истории всего мира прочно закрепилась мысль о том, что у немцев в годы Второй мировой войны все армейские структуры работали образцово, все было прекрасно организовано. Вот как скажем, в рассказе популярного писателя Михаила Веллера «Баллада о бомбере» советский ветеран войны, летчик дальней бомбардировочной авиации отзывается о противнике: «У немцев ведь все службы хорошо были налажены. В том числе и контрразведка, и полевая жандармерия», «служба ПВО у немцев, надо сказать, очень хорошо была поставлена, четко работали», «все-таки наземные службы были у немцев очень хорошо поставлены». И что-то подобное совершенно справедливо могли бы сказать о немцах, с которыми воевали, миллионы других ветеранов. У немцев, действительно, почти все было хорошо поставлено. Вот только в прекрасно налаженной германской военной машине были свои слабые места, и одно из них было самым слабым. «Ахиллесовой пятой» вермахта была организация службы снабжения. Немецкие интенданты допускали фантастические просчеты, имевшие для Рейха буквально катастрофические последствия. Трудно даже поверить, что их совершали представители нации, заслуженно считающейся эталоном порядка и организованности. Наверное, нет надобности подробно рассказывать читателю о роковой ошибке германского командования, не обеспечившего своих солдат зимним обмундированием перед вторжением в СССР. Начинать войну с Россией и не запастись при этом теплой одеждой для войск - что может быть нелепее? Но ведь только этим дело отнюдь не ограничилось.
Красное вино для немцев под Москвой
Уже зимой 1941 года немецкие интенданты, вместо того, чтобы срочно исправлять последствия допущенных ошибок, занялись тем, что очень хочется назвать сознательным вредительством. Вот как об этом писал впоследствии генерал-лейтенант Гюнтер Блюментрит, начальник штаба 4-й армии вермахта: «К нашему району боевых действий подходило всего несколько железных дорог, да и их часто перерезали партизаны. В паровых котлах паровозов, не приспособленных к условиям русского климата, замерзала вода. Каждый паровоз мог тащить только половину обычного количества вагонов. Многие из них, покрытые снегом и льдом, целыми днями простаивали в тупиках железнодорожных станций. Наша огромная потребность в артиллерийских снарядах удовлетворялась с трудом. В то же время, чтобы подбодрить солдат, из Франции и Германии доставлялись на Восточный фронт целые поезда с красным вином. Вы, конечно, представляете себе, какое отвратительное чувство возникало у солдат и офицеров, когда вместо снарядов, без которых войска буквально задыхались, им привозили вино. Впрочем, и вино нередко попадало на фронт в непригодном виде: при перевозке оно замерзало, бутылки лопались, и от него оставались только куски красного льда».
Интересно, что именно говорили немецкие солдаты о тех, кто зимой 1941 года, в лютые морозы слал им не валенки и зимние шапки, не боеприпасы, а красное вино? В конце концов, из той же Франции вместо вина можно было бы коньяку прислать. В этом был бы хоть какой-нибудь смысл. По крайней мере, солдаты вермахта ненадолго могли бы согреться. Возникает и другой вопрос, а куда же гестапо смотрело? Кажется, что с теми, кто так оригинально «снабжал» свои войска в пиковой ситуации зимы 1941-1942 гг. разбираться должна была именно эта организация. Решить, кто это до подвоза вина среди лютой зимы додумался – аполитичные коррупционеры, получившие взятки от французских виноделов, слабоумные, место которым в сумасшедшем доме, или тайные антифашисты, задумавшие погубить войска фюрера?
Причем, в первую зиму войны немецкие солдаты мерзли на всех участках Восточного фронта, даже в, казалось бы, южных курортных местах. Вот как описывал немецкие лишения артиллерист Готтлоб Бидерман, воевавший тогда в Крыму. «Стресс и боевые потери усугублял и климат – сырые, холодные дни и морозные ночи. В окопах под укрытием изодранных плащ-палаток карманные печки, на которых от свечи можно было нагревать консервированную в банках пищу, давали тепло лишь для того, чтобы отогреть больные суставы и застуженные руки. Мы отлично понимали, что наша легкая одежда вовсе не подходит для русской зимы». Но, как показали последующие события, добиться элементарного порядка в организации снабжения немцам не удалось и в дальнейшем.
Каракулевые манто направить в Сталинград
Немцы умудрились дважды наступить на одни и те же грабли – в Сталинграде, во время второго важнейшего после Москвы сражения на Восточном фронте, они снова не «успели» полностью обеспечить войска теплой одеждой. То, как решался этот вопрос, адъютант Паулюса Вильгельм Адам вполне резонно назвал «трагикомедией с зимним обмундированием». Уже 16 ноября 1942 года выпал первый снег. Между тем на немцах были стандартные легкие шинели, сквозь которые легко проникал ледяной ветер. Фуражки и сапоги, рассчитанные на более теплый европейский климат, тоже плохо защищали от холода. Вот как охарактеризовал на допросе взятый в плен под Сталинградом в начале декабря 1942г. солдат 2 батальона 673 пехотного полка 376 пехотной дивизии Гельмут Людвиг так называемое «теплое обмундирование», полученное тогда немецкими солдатами: «Теплое обмундирование, выданное нам, только называлось теплым. Это обыкновенные френч и брюки, одеваемые на имевшуюся форму, но с белой подкладкой, чтобы на снегу вывертывать наизнанку. У нас говорили, что такая одежда более подходит для цирка, чем для фронта».
Собственно говоря, пора было извлечь уроки из печального опыта зимы 1941/42 года. Но, как видим, и в середине ноября 6-я армия не имела соответствующего зимнего обмундирования. Паулюс его затребовал еще тогда, когда понял, что операции в городе не могут быть закончены до наступления холодов. Национал-социалистские благотворительные организации приступили к массовому сбору зимних вещей для солдат Восточного фронта. Немцы откликнулись на призыв и теплые вещи жертвовали достаточно охотно. Ведь в Германии все прекрасно знали о том, что именно довелось испытать немецким солдатам зимой 1941-42 годов под Москвой, да и на других участках советско-германского фронта. Но Гитлер считал, что для Восточного фронта хватит обычного зимнего обмундирования, пригодного для службы в более теплом климате Западной Европы, но совершенно, как уже выяснилось, непригодного для русских морозов. Так что на фронт собранные запасы почти не поступали - транспорта не хватало, дополнительно его не выделяли, а пространства, которые надо преодолеть, были огромны. И обеспечить их надежную охрану от диверсий партизан и атак с воздуха было практически невозможно. Но помимо объективных причин, на снабжении немецких войск самым роковым образом сказалась феноменальная безответственность немецкого интендантства. Советские писатели – сатирики Ильф и Петров называли такое явление - «головотяпство со взломом». Некоторую долю собранного гражданским населением в шестую армию все же удалось доставить. Но при этом выяснилось, что часть этого груза в войска вести просто не стоило… «Из Миллерово, главной базы снабжения 6-й армии, поступило сообщение, что, когда открыли первые вагоны, заполненные зимними вещами, обнаружилась странная картина. Наряду с шерстяными и вязаными вещами в вагонах нашли сотни дамских шубок, муфты, каракулевые манто и другие меховые изделия, в том числе дорогие вещи, которые, однако, на фронте не имели никакой ценности. Видимо, никто не просматривал и не отбирал одежду, которая была сдана населением, ее просто направили дальше. Пусть, мол, армия думает, что с этим делать. Шмидт (начальник штаба 6-й армии - авт.) неистовствовал, узнав об этой халатности. Но он ничего не мог изменить. Виновные отсиживались в тылу, в тепле, за 2000 километров от Сталинграда. Дивизионные интенданты получили приказ раздавать немногие пригодные зимние вещи только сражающимся частям. Но ими можно было снабдить лишь примерно одного из пяти солдат, находившихся в окопах и землянках северного участка фронта, без печей, без топлива, в глубине заснеженной степи, где бушевал обжигающий кожу ледяной норд-ост», - вспоминал адъютант Паулюса.
Итак, на сей раз о том, чтобы немецкие солдаты вновь встретили русскую зиму без теплой одежды, «позаботился» лично Гитлер. А поразительные своим воинствующим непрофессионализмом интенданты усугубили ситуацию до предела. Трудно даже решить, какая из идей «сильнее»: красное вино под Москву зимой везти или каракулевое манто под Сталинград отправить. Генерал-майору Шмидту было чем возмущаться. Поневоле вспоминается знаменитая фраза из другой эпохи – «хотели как лучше, а получилось как всегда». Казалось бы, чего проще, проконсультируйся у финских союзников, авторитетных специалистов по зимней войне – как лучше для этого солдата одеть. Или на захваченной территории производство валенок и полушубков организуй. Но нет – предпочли прибегнуть к помощи гражданского населения Германии, не проверив, что именно оно солдатам дарит.
В советской литературе, в воспоминаниях ветеранов часто встречаются описания убитых и пленных немецких солдат, одевших зимой что-нибудь из женской одежды, например, дамскую шубу. Вполне естественно, что и с точки зрения красноармейцев, и с точки зрения советских пропагандистов она воспринималась только как отнятая у кого-то из советских женщин на оккупированной территории, как совершенно неопровержимое доказательство немецкого мародерства. Тем более что и одиночное мародерство по личной инициативе, и «организованный» по приказу начальства грабеж, действительно, носили массовый характер. Ну откуда шубка или манто иначе могли бы у немецкого солдата взяться? Дикая мысль о том, что их могли привезти из Германии, вряд ли кому-то приходила в голову. Немцев советские солдаты воспринимали очень серьезно, и ожидать от них такой глупости оснований не было.
Поведение тех, от кого зависел выбор грузов для отправки в Сталинград, для окруженных солдат Паулюса все больше и больше напоминало откровенное издевательство. Вместо того чтобы до предела нагрузить отправляемые к окруженным самолеты продуктами, боеприпасами, медикаментами и теплой одеждой, министерство пропаганды додумалось перебросить окруженным 200 тыс. газет и листовок. Можно себе представить, что говорили и чувствовали немецкие солдаты, рассчитывавшие на муку, сало и шоколад, а вместо этого выгружавшие драгоценное партийное слово. Казалось, что на той стороне воздушного моста сам дьявол иронизирует над муками солдат Паулюса.
А невменяемые немецкие интенданты вслед за листовками могли отправить, скажем, ящик хорватских железных крестов для раздачи союзникам, которые вместе с немцами и румынами оказались в Сталинградском котле. Могли прислать в большом количестве перец и майоран... Летчик, с риском для жизни прорвавшийся с этим анекдотическим грузом на Сталинградский аэродром Гумрак, неудачно пошутил, - сказал, что перец предназначен для кидания в глаза русской пехоте. Правда, для чего майоран, он и сам сообразить не смог. Но оценить по достоинству такой юмор до предела оголодавшие «сталинградские» немцы были не в состоянии.
Вот как выглядела организация «воздушного моста» в котел глазами немецкого офицера: «Но особенно огорчены и возмущены мы бывали каждый раз, когда нам приходилось констатировать, что бесценный для нас воздушный тоннаж используется нецелесообразно, чтобы не сказать вредительски. Мы не в состоянии были найти разумное объяснение тому, что самолеты подчас доставляли нам грузы, без которых мы вполне могли обойтись, а то и совершенно бесполезные вещи. Так, иногда на нашем аэродроме вместо жизненно необходимых хлеба и муки из самолетов выгружали десятки тысяч комплектов старых газет, солдатские памятки, изданные управлением военной пропаганды, кровельный толь, карамель, пряности, подворотнички, мотки колючей проволоки и множество других предметов, которые были нам совершенно ни к чему. Позднее штаб армии откомандировал из «котла» одного из своих офицеров с поручением предотвратить эти организационные неполадки и проследить за правильным использованием выделенной для нашего снабжения транспортной авиации. Но к тому времени воздушное снабжение ухудшилось настолько, что никакие благие намерения и организационные меры уже не могли помочь делу. Роковую роль сыграло и то обстоятельство, что положение в интендантских службах окруженной армии вначале вынуждало нас ввозить печеный хлеб вместо более компактной муки и концентратов. К сожалению, мы не смогли иным путем организовать продовольственное снабжение вплоть до того момента, пока нам не удалось, наконец, пустить в ход полевые хлебопекарни».
Вот еще одно свидетельство: «Прибыл самолет связи. Понадобилось четыре солдата, чтобы втащить огромные ящики в мой блиндаж. Ящики заняли так много места, что я едва мог повернуться. Обер-фельдфебель Кюппер открыл их топором. Они были доверху наполнены хорватскими военными медалями.
- Лучше всего, господин полковник, если мы перешлем ящики 100-й егерской дивизии, - сказал Кюппер.
- Это бессмысленно. Они не будут знать, что с ними делать. Я поговорю с генералом Паулюсом.
За ужином я рассказал о выпавшем на долю армии подарке. Мой рассказ вызвал не только общий смех, но и возмущение тем, что драгоценное место в самолете было использовано не для продовольствия.
- Я могу привести в связи с этим примеры, от которых волосы становятся дыбом, - заявил обер-квартирмейстер фон Куновски. - Последними самолетами доставлена дюжина ящиков с презервативами, 5 тонн конфет, 4 тонны майорана и перца, 200 тысяч брошюр отдела пропаганды вермахта. Хотел бы я, чтобы ответственные за это бюрократы провели дней восемь в котле. Тогда они больше не повторяли бы такого идиотства».
Пожалуй, верхом издевательства стала именно отправка в Сталинград ящиков с презервативами. Вообще-то, забота о санитарно-гигиеническом состоянии войск - вещь похвальная. В другой обстановке они бы очень пригодились солдатам 6-й армии. Но для изголодавшихся, обмороженных людей, многим из которых оставалось жить считанные дни, резиновые изделия вместо хлеба были равнозначны присылке раскаленных углей в ад. Чтобы прекратить этот систематический военно-воздушный идиотизм, из котла специально отправили «на большую землю» полковника, которому поручили организовать погрузку в самолеты действительно необходимого. Но и это не помогло. Вместе с нелепейшими грузами в Сталинградский котел продолжали перебрасывать еще и солдат, словно там без них едоков было мало.
Правда, в руководстве люфтваффе нашелся человек, пытавшийся навести порядок и по-человечески организовать снабжение 6-й армии – заместитель Геринга фельдмаршал Эрих Мильх. Прибыв в январе 1943 года на Восточный фронт и ознакомившись с организацией, а точнее, чудовищной дезорганизацией «воздушного моста» в Сталинград, он был просто потрясен. Эвакуированный из котла по приказу Гитлера генерал Хубе рассказал, что многие самолеты прибывают загруженными лишь наполовину, при том зачастую с совершенно бесполезными грузами. Мильх приказал вскрыть на аэродромах несколько контейнеров с грузами, предназначенными к отправке в Сталинград. В некоторых из них был обнаружен рыбий корм (!!!). Увидев это, Мильх распорядился отослать мешки в тыл и потребовал, чтобы «армейское командование повесило ответственного за это безобразие офицера продовольственной службы». Надо признать, что данное требование было вполне справедливым и абсолютно заслуженным. Наконец-то кто-то из немецкого командования додумался до такой элементарной мысли.
Знай об этом факте советское руководство, ему следовало бы наградить данного германского интенданта всеми имеющимися в его распоряжении боевыми наградами. Для ускорения триумфа Красной Армии 2 февраля 1943 года, когда было окончательно сломлено сопротивление остатков 6-й армии, этот офицер сделал все, от него зависящее.
Максим Купинов 02/02/2009 13:30 версия для печати
Обсудить статью в блоге можно здесь
Постоянный адрес : http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=13&newsid=7755
гражданин