Я только снял некоторые комментарии Гаврюченкова, а пушкинское оставил. КРИМИНАЛЬНЫЙ ПЕТЕРБУРГ ПУШКИНА
"4 сентября 1831 года. На днях скончался в П. Б. Фон-Фок, начальник 3-го отделения государевой канцелярии (тайной полиции), человек добрый, честный и твёрдый. Смерть его есть бедствие общественное. 14 декабря. Кочубей и Нессельроде получили по 200.000 на прокормление своих голодных крестьян, - эти четыреста тысяч останутся в их карманах. В обществе ропщут, - а у Нессельроде и Кочубей будут балы - (что также есть способ льстить двору). 17 декабря. Улицы не безопасны. Сухтельн был атакован на Дворцовой площади и ограблен. Полиция, видно, занимается политикой, а не ворами и мостовою. - Блудова обокрали прошедшею ночью. 1 января 1834 года. Скоро по городу разнесутся толки о семейных ссорах Безобразова с молодою своей женою. Он ревнив до безумия. Дело доходило не раз до драки и даже до ножа. Он прогнал всех своих людей, не доверяя никому. Третьего дня она решилась броситься к ногам государыни, прося развода или чего-то подобного. Государь очень сердит. Безобразов под арестом. Он, кажется, сошёл с ума. 26 января. Барон д"Антес и маркиз де Пина, два шуана, будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет. Безобразов отправлен на Кавказ, жена его уже в Москве. 28 февраля. Вчера обед у гр. Бобринского. Третьего дня бал у гр. Шувалова. На бале явился цареубийца Скарятин. Полиции много дела (такой распутной масленицы я не видывал). Сегодня бал у австрийского посланника. 6 марта. Слава Богу! Масленица кончилась, а с нею и балы. Царь дал мне взаймы 20.000 на напечатание Пугачёва. Спасибо. 20 марта. Третьего дня был у кн. Мещерского. Из кареты моей украли подушки, но оставили медвежий ковёр, вероятно за недосугом. Некто Карцов, женатый на парижской девке в 1814 году, развёлся с нею и жил ровно. На днях он к ней пришёл ночью и выстрелил ей в лицо из пистолета, заряженного ртутью. Он под судом, она ещё жива. 8 апреля. Я ужасно люблю царицу, несмотря на то, что ей уже 35 лет и даже 36. 10 апреля. Говоря о Свиньине, предлагающем Российской Академии свои манускрипты XVI-го века, Уваров сказал: надобно будет удостовериться, нет ли тут подлога. Пожалуй, Свиньин продаст за старинные рукописи тетрадки своих мальчиков. 16 апреля. Говорят, будто на днях выдет указ о том, что уничтожается право русским подданным пребывать в чужих краях. Жаль во всех отношениях, если слух сей оправдается. 22 декабря, суббота. В середу я был у Хитровой. Имел долгий разговор с великим князем. Началось журналами. - Вообрази, какую глупость напечатали в "Северной Пчеле"; дело идёт о пребывании государя в Москве. "Пчела" говорит: "Государь император, обошед соборы, возвратился во дворец и с высоты красного крыльца низко (низко!) поклонился народу". Этого не довольно: журналист дурак продолжает: "Как восхитительно было видеть великого государя, преклоняющего священную главу перед гражданами московскими." - Не забудь, что это читают лавочники. Великий князь прав, а журналист конечно глуп. 8 января 1835 года. Выкупив бриллианты Натальи Николаевны, заложенные в московском ломбарде, я принуждён был их перезаложить в частные руки, не согласившись продать за бесценок. Нынче узнаю, что бриллианты опять возвысились. Их требуют в кабинет, и вот по какому случаю. Недавно государь приказал князю Волконскому принести к нему из кабинета самую дорогую табакерку. Дороже не нашлось, как в 9.000 руб. Князь Волконский принёс табакерку. Государю показалась она довольно бедна. Дороже нет, отвечал Волконский. - Если так, делать нечего, - отвечал государь: - я хотел тебе сделать подарок, возьми её себе. Вообразите себе рожу старого скряги. С этой поры начали требовать бриллианты. Теперь в кабинете табакерки завелися уже в 60.000 р." Дневники листал Юрий Гаврюченков P.S. По существовавшим в те годы расценкам дюжина яиц на рынке стоила полкопейки.
гражданин
старейшина