Еще один Кременчуг. При размежевании польско-турецкой границы на Брацлавщине одним из пунктов ,через которые проведена граница ,был Кременчуг-остров на Южном Буге,ныне входящий в Александровку Вознесеского района. Ну и не совсем кременчужский факт ,но просто он рядом лежал с этим Первое упоминание об украинской типографии- 1460 год,когда некий Степан Дропан передал свою типографию монастырю.
Кременчуг! Как я любил его довоенный облик! Гранитная набережная Днепра, переходящая в дамбу, построенную в 1936 г. для защиты города от наводнения, протяженностью 19,5 км, небольшие общественные сады – Почтовый и Пролетарский скверы, а между ними главная церковь города – величественный Соборный храм, построенный а 1809 г. по проекту архитектора Д.Кваренги (он был разрушен в 1943 г. немецкими фашистами). Оригинальный по архитектуре того времени дом служивший для наблюдения за движением судов по Днепру - здание бывшей Городской Думы, где теперь размещался Дом Красной Армии, здание драматического театра, библиотеки, кинотеатр «Большевик» с его могучими фигурами двух атлантов как бы охраняющими главный вход в кинотеатр, магазин «Пассаж», а так же новый парк имени МЮДа (Международного юношеского движения), разбитый на месте бывшего болота на Сенной площади – все это и многое другое составляли незабываемые прелести города.
В Почтовом сквере в братской могиле похоронены замученные националистами пленные и погибшие в боях красногвардейцы, а также жертвы деникинского террора, трупы которых подобраны под железнодорожным мостом через Днепр в декабре 1919 г.. На месте братской могилы в 1938 г. воздвигнут обелиск с надписью: «Борцам за власть Советов». Это священное место для кременчужан.
Из воспоминаний Ивана Федоровича Немченко - полковника, командира 769-го Карпатского Краснознаменного горно-артиллерийского полка 242-й Таманской Краснознаменной ордена Кутузова второй степени горно-стрелковой дивизии 3-го Карпатского горно-стрелкового корпуса с сентябрь1945 г. по август 1946 г. Уроженец хутора Коваливка (сейчас с. Кривуши), здесь же провел детство, учился до 1936 в г. Кременчуге.
(Отрывок из книги "Записки лейтенанта артиллерии" Немченко И.Ф. – Самара: издательство «Омега», 2007 год)
Хорошо помню наводнение 1931 г.
Мы, любопытные мальчишки, были свидетелями того, как паводковая вода выходила из берегов Днепра, заполняя низины и лощины между его основным руслом и дамбой, сооруженной после наводнения еще в 1917 г. для задержания воды, проникающей в г. Кременчуг. Незаметными ручейками, увеличивающимися с каждой минутой, вода пробивала себе путь к старой «прорве» – месту, где вода в 1917 г. прорвала дамбу и вымыла большого размера яму, размером с небольшое озеро, которое в народе называлось Прорвой. Там была такая глубина, что никто из ребят и даже взрослых не могли достать дна во время купания. Теперь в этом месте участок дамбы был значительно укреплен. Мы наблюдали, как за каких-нибудь два-три часа днепровская вода пробралась к старой прорве и начала ее пополнять и уже к вечеру старая прорва начала выходить из своих берегов. А уже через день вода так высоко поднялась, что пришлось принимать меры – укладывать мешки с песком – чтобы она не перебралась через насыпь дамбы
Все надеялись на то, что этот могучий поток весенней воды можно будет сдержать в границах дамбы. Но не так-то было. В одну из ночей вода на новом участке дамбы, удаленном на триста метров на север, начала прорывать насыпь напротив крестьянских домов на другой стороне насыпи.
Прорвав дамбу в новом месте, а затем и против старой прорвы, вода хлынула в болото, лежащее к западу и северу от нашего хутора. Она так быстро начала пополнять болота, что на вторые сутки уже пришлось ее сдерживать на другой дамбе, сооруженной в одном километре от города. Но и здесь ее не сумели удержать. Прошло несколько дней и вода прорвала и эту дамбу, вырыла большой котлован – новую прорву и хлынула в город. Это уже третье наводнение в г. Кременчуге, когда паводковая вода попадала в город одним и тем же путем. Первое наводнение было в 1845 г., второе – в 1917 г. и вот теперь, в 1931 г.
Теперь в городе все подвалы, дворы и улицы были залиты паводковой водой. Население города было своевременно эвакуировано на песчаную гору за городской тепловой электрической станцией. Всего несколько дней стояла в городе паводковая вода, принесшая городу и его населению многочисленные убытки.
В нашем хуторе, в районе расположения нескольких домов, образовался небольшой островок, протяженностью с востока на запад метров 500, а с севера на юг – 250-300 метров, где было сосредоточение всех людей и животных хутора, да и не только хутора, но и ближайшей части Кривушей. Все остальное было залито водой. Нам на островок продукты питания, главным образом хлеб, соль и др., доставляли на лодках и дубах – это большие лодки, на которых можно было перевозить не только людей, но и лошадей с повозками.
Так целую неделю мы жили «цыганским табором» на островке. Если бы уровень воды поднялся еще на полметра, то и наш островок был бы покрыт водой. Жизнь на островке, особенно ночью, нам представлялась какой-то таинственной. Темные весенние ночи – то там, то здесь мелькали огоньки, горели костры, непрерывно мычали коровы, ржали лошади, лаяли собаки. И только к утру, когда уже начинало светать, все умолкало, как будто устало за тревожную ночь, все живое погрузилось в сон. Но сон этот был недолгим. С восходом солнца наступала жара, становилось тяжело дышать. Угнетало ощущение ограниченного пространства и кругом, куда не посмотри, была одна вода, вода...
Постепенно вода начала убывать. У всех намного стало легче на душе. На освободившиеся от воды подворья, начали возвращаться их хозяева. Надо было приводить все в порядок. В погребах, с кирпичными или цементными стенами и полом, стояла вода, ее надо было вычерпывать ведрами. В лощинах, выемках, где еще оставалась вода, было много рыбы – карпа. В некоторых местах их ловили просто руками, а в некоторых – ходили и подбирали с мокрой земли еще живых рыб. На освободившихся от воды полянах зазеленела трава, появились первые цветы. Жизнь входила в свое обычное русло.
Недалеко от нашего дома, на песчанике, как только спала вода, по предложению соседа деда Иосифа Нитки, наши семьи посадили бахчу – арбузы, дыни, тыквы. К концу лета там, на славу выросли крупные арбузы и дыни; им, казалось, не было числа. Дед Иосиф построил из веток и соломы на пригорке шалаш, в котором мне с дедом Иосифом приходилось проводить много ночей, охраня бахчу от набега мальчишек с соседних хуторов и сел. В это лето чего-чего, а арбузов и дынь мы наелись вдоволь. Я и теперь иногда вспоминаю, какие они были сочные и сладкие, просто таяли во рту.
Кроме приусадебных земель и небольшого клина земли непосредственно возле хутора, основное колхозное поле было в обширной степи за селом Песчаным. Там на отдаленном поле был организован колхозный полевой стан с постройками для жилья людей полевой кухней, местами для размещения сельскохозяйственной техники и коновязями для лошадей. В разгар полевых работ на этом стане целыми неделями жили и трудились колхозники, в основном молодежь, выполняя все полевые работы. На колхозный полевой стан часто приезжала кинопередвижка.
Автор: Иван Федорович Немченко
Материал предоставлен сыном Ивана Фёдоровича - Владимиром Ивановичем Немченко, г.Самара
Фабрично-заводская семилетка в Кременчуге 1931 год
Воспоминания Ивана Федоровича Немченко - полковника, командира 769-го Карпатского Краснознаменного горно-артиллерийского полка 242-й Таманской Краснознаменной ордена Кутузова второй степени горно-стрелковой дивизии 3-го Карпатского горно-стрелкового корпуса с сентябрь1945 г. по август 1946 г.
(Отрывок из книги "Записки лейтенанта артиллерии" Немченко И.Ф. – Самара: издательство «Омега», 2007 год)
Осенью 1931 г. мой отец отвел меня и моих товарищей по Кривушанский четырехлетней школе – Ткача Ивана и Поцыбая Алексондра в I-ю фабрично-заводскую семилетку (ФЗС) в г. Кременчуге.
Школа размещалась в двухэтажном кирпичном, специально для этого построенном здании с рельефным фасадом на Пролетарскую улицу, огороженном забором: с Пролетарской улицы – металлической сеткой с кирпичными столбами, а с других сторон – сплошным деревянным. С тыльной стороны здания размещался обширный двор с оборудованной спортивной площадкой.
Хорошо помню, что директором школы был Коваленко Иван Павлович, родом из Градижского района, тогда еще Харьковской области. Иван Павлович преподавал историю в старших классах. Всегда ходил начисто выбритой головой, постоянно носил галстук и, как нам тогда казалось, носил широкие, для его среднего возраста, брюки.
Первое время мы, трое сельских учеников, директора школы не столько уважали, сколько боялись – ведь он мог в любое время исключить нас из школы, как не принадлежащих по месту жительства к школьному району. Об этом он предупредил моего отца, принимая нас в свою школу. Мы, как могли, старались вести себя прилежно.
Каждый день, в любую погоду, будь-то осень, зима или весна, мы пешком отправлялись в школу за пять километров только до города.
После сельской школы для нас здесь, в ФЗС, многое было в диковинку. По каждому предмету на урок в класс приходил новый учитель. Мы сразу отметили, что отношение к нам и требования к нашим знаниям у учителей были разные. Некоторые учителя относились к нам, деревенским ученикам, с явным пренебрежением и иронией. И только некоторые относились к нам, как и ко всем остальным и даже уделяли чуть больше внимания, чем городским ученикам. Таких учителей мы выделяли, полюбили их и старались как на их уроках, так и при выполнении домашних заданий. К сожалению, имена учителей этой школы в моей памяти не сохранились, но по внешности я их помню и сейчас, например, учительницу по математике и физике. Нам было в диковинку то, что дежурные санитарные дружинники из учеников школы каждый день перед входом в свой класс проверяли чистоту рук, ушей и стрижку. Уроки пения и музыки, немецкого языка и физкультуры включались в расписание занятий, как обычные предметы. Школьная столовая также для нас была новинкой, так как до этого мы никогда столовых не видели.
Годы учебы в I-ой ФЗС были самыми тяжелыми годами в жизни, это были годы голодовки 1931-1932 гг. Не легкой была жизнь людей в эти годы на Украине.
Родители всегда старались дать нам что-либо съестное с собой в школу. Несмотря на то, что мы дома завтракали, не успев выйти за хутор, мы принимались все это поедать с таким расчетом, чтобы, доходя да забора I-ой советской больницы, у нас уже не оставалось никакой еды. Больница была на окраине города, поэтому, входя в город, мы не могли жевать, так как, по-нашему – это было неприлично.
Иногда дома мы набирали в карманы семена подсолнуха – семечки или же семена тыквы. Ими мы угощали своих городских одноклассников. Ученик соседнего класса Филька – фамилию его забыл – был самым хулиганистым мальчиком школы. Он жил по дороге в школу напротив кожевенного завода. В школе он никого не слушался - ни учеников дежурных, ни учителей. Но как только мы его угощали семечками, он с детской добротой относился к нам, деревенским ученикам. Он иногда даже встречал нас по дороге в школу у кожевенного завода, чтобы первому и побольше получить от нас семечек.
В школе не разрешалось грызть семечки, и когда технички или дежурные из санитарной дружины находили на полках парт или под партами шелуху от семечек, то всегда ругали нас, считая, что семечки могли появиться только от нас, хотя мы были не единственным источником их появления. Недалеко от школы, на углу одной из улиц, старушки городские продавали небольшими стаканчиками семечки по пять копеек за стаканчик и городские дети всегда могли их купить.
Большинство учеников нашего класса учились прилежно, аккуратно выполняли домашние задания, заучивали наизусть правила и стихи. Из учеников своего класса хорошо помню и даже теперь представляю Таню Минакову, бессменную нашу старосту в пятом, шестом и седьмом классах, Валю Мишко, такую солидную не по-своему возрасту ученицу. И ее однофамильца Костю Мишко с вихром на голове, Зину Труханову, волосы ее всегда были заплетены в две косички с лентами, Варю Морозову из бедной семьи, скромно одетую, но всегда умевшую за себя постоять перед мальчишками, а также Лёню Приходько, с которым потом у меня завязалась хорошая дружба.
Мы, трое деревенских мальчишек, сидели в классе на самой последней парте. Это парта, единственная самая длинная в классе, а может быть и во всей школе. За этой партой можно были сидеть и свободно писать, не мешая друг другу четырем человекам. Остальные парты в школе были на двоих учеников. Создавалось впечатление, что эту длинную парту поставили в нашем классе специально для нас. Но я не обижался. Я был очень рад, что мне, деревенскому юноше, предоставлена возможность учиться в городской школе.
Хорошо помню, как однажды, когда уже было совсем темно, но электрический свет еще не зажигали, я неосторожно под своей партой зажег электрический фонарь и луч света попал прямо в глаза учителю музыки и пения (а он носил очки). Сколько было неприятного шума! Хорошо, что я признался сразу и попросил прощение. И этот случай не дошел до директора школы. За такую «выходку» могли меня просто исключить из школы. А в какую бы меня приняли с такой характеристикой?
Выше я уже упоминал, что это были тяжелые, голодные годы на Украине. Многие люди пухли от голода, умирали повсюду. Наш путь в школу проходил через степь, затем оврагом, где брали глину для местных нужд, затем рядом с городским кладбищем и далее вдоль забора 1-ой советской больницы. Так вот в это время из больницы на телегах, а зимой на санях вывозили человеческие трупы и сваливали в общие ямы на окраине кладбища. Когда яма наполнялась трупами, ее засыпали землей, иногда нам казалось, а может быть и в правду, они шевелились. Это были жуткие картины нашей мирской жизни в год голодовки, уносившей в неизвестность людей, после которых не оставалось ничего – ни имени, ни роду.
Иногда здесь же бродили заброшенные, худые лошади, на некоторых были таблички с лаконичной надписью, например, «Хожу блукаю, СОЗу шукаю, СОЗу не найду, рабочим на колбасу пойду».(«Хожу плутаю, СОЗу (Союз обработчиков земли)ищу, СОЗу не найду, рабочим на колбасу пойду»). СОЗ - это союз обработчиков земли. Когда такая лошадь стояла и уже не могла двигаться, мы старались разыскать тут же и нарвать хотя бы сухой травы и дать ей. Нашему детскому воображению было так жалко животного, брошенного на произвол судьбы.
В школьной столовой для учеников варили толокняный суп. Толокно – это мука из очищенного овса. На большой перемене всех учеников кормили этим супом бесплатно. Всем выдавали по тарелке горячего супа. Хлеба в столовой не было. Некоторые ученики приносили с собой в школу кусочки хлеба, завернутые в бумагу или белую тряпочку. Но это были единицы. Большинство довольствовались только горячим толокняным супом, который утолял жажду еды, взбадривал и согревал, не будь этого, трудно сказать, выдерживали бы мы по четыре-пять часов занятий каждый день.
Кроме классных занятий по установленным предметам в школе все ученики изучали столярное и слесарное дело. Один день в неделю занятия эти проходили в соответствующих мастерских, оборудованных в специальных зданиях недалеко от школы.
В столярной мастерской мастера-учителя учили нас владеть топором, пилой, рубанком, фуганком, шерхебелем и другими столярными инструментами. Мы мастерили деревянные табуретки. Сначала по чертежам каждый изготовлял необходимые детали, и после проверки мастером, собирали табуретку. Какая была радость в глазах каждого после полученной хорошей оценки за выполненную работу.
В слесарной мастерской учеников обучали владению молотком, зубилом, напильником, ножовкой по металлу и другими слесарными инструментами. С помощью таких инструментов мы изготовляли детали к металлическим петлям для оконных рам. Все ученики – юноши и девушки – с большей охотой и прилежанием относились к занятиям в мастерских, старались хорошо выполнить задание, несмотря на то, что после занятий в мастерских руки многих учеников были в ссадинах, мелких царапинах.
Однажды зимой в пятом классе у нас троих возникло какое-то недоразумение с одним из учителей школы. Мы решили на следующий день не пойти в школу. Но как быть? Дома оставаться не могло быть и речи, родители нам не разрешали без уважительной причины пропускать занятия. И вот мы, сговорившись, решили вместо школы прямо с самого утра пойти в городскую баню, расположенную недалеко от набережной Днепра.
Купив билеты в общее отделение, куда детский билет стоил всего пять копеек, мы отведенное время для занятий в школе, провели в бане. Домой возвратились своевременно, как из школы. День был на исходе, керосиновых ламп в домах еще не зажигали, хотя уже было темновато, никто из родителей и не заметил, что мы пришли чисто вымытыми. Это, до некоторой степени, нас окрылило - мы и на второй день вместо школы пошли в баню. Так продолжалось несколько дней. Деньгами на билеты в баню нас снабжал Ткач Иван. Его старшие братья работали, как и отец, на различных работах в городе и не скупились на то, чтобы давать своему младшему брату по несколько гривенников на мелкие расходы.
Вскоре мои родители заметили, что я прихожу из школы уж больно чистым, как выразилась моя мама. Первоначально я сказал, что всех учеников нашего класса сегодня водили в культпоход в баню. Сперва мне поверили. Но так как я продолжал приходить из школы «очень чистым», у матери возникло подозрение, что тут что-то не то. Мы тоже подумали, что так дальше ходить в баню вместо школы, может для нас окончиться плачевно. И мы пошли в школу.
В классном журнале против наших фамилий стояли отметки о пропуске занятий подряд несколько дней по неизвестной причине, которые очень аккуратно выставляла староста класса Таня Минакова. В этот же день к концу занятий пришел и мой отец в школу. И вот перед директором школы на столе лежит открытым классный журнал, стою я и мой отец. Директор показывает мне и моему отцу, что в журнале стоят отметки об отсутствии на занятиях в течение нескольких дней меня и моих друзей. Я же настойчиво доказывал, что мы все были на занятиях, что это староста класса по непонятной причине выставила такие отметки в журнале. Так смело я это утверждал потому, что уже был конец занятий в школе, ученики и учителя уже разошлись, и истинное положение дела выяснить сегодня было невозможно. Директор пообещал во всем разобраться на второй день, и мы с отцом ушли из школы домой.
Когда мы шли домой, я не мог видеть выражение на лице у отца, наступали сумерки. В разговоре со мной отец был краток. Чувствовалось, что вместе со мной переживает случившееся. Он сказал мне примерно так:
- Я теперь тебя наказывать не буду и сам в школу больше не пойду. Но если ты не закончишь пятый класс - можешь не возвращаться домой. Иди туда, где был все эти дни, отсутствуя на уроках в школе... Больше он мне никогда ничего не говорил об этом.
На второй день мне пришлось потратить много сил, чтобы убедить моих товарищей пойти к директору школы, чистосердечно признаться во всем и попросить прощения.
Иван Павлович внимательно, чего мы не ожидали, выслушал нас, хорошенько пожурил и простил, предупредив, что при повторении пропусков занятий без уважительных причин он исключит нас из школы и никакие просьбы ни нас, ни наших родителей не заставят изменить его свое решение.
В 1934 году на экране городского кинотеатра «Большевик» демонстрировался кинофильм братьев Васильевых «Чапаев». Нам, юношам, он очень понравился и каждый из нас по несколько раз ходил на его просмотр. Мы все восхищались подвигами и выдержкой Чапаева и всех чапаевцев. А во время психической атаки капелевцев на позиции чапаевцев мы с затаенным дыханием следили за действиями на поле боя. Нам всем нравилось ухарство Петьки, выдержка и завидное хладнокровие Анки-пулеметчицы.
Летом в школьные каникулы мне приходилось работать в колхозе, зарабатывая трудодни. В поле приходилось выполнять различные работы: пасынковать растения табака, срывая его цвет, чтобы все питание из корневища шло на рост листьев, улучшая его качество, заниматься сушкой листьев табака. Весной, кроме того, на телеге, запряженной парой лошадей, вывозить в поле навоз, собирать плоды клубники, заготовлять сено. Осенью – пахать землю плугом, управляя парой лошадей и волами, выполнять другие работы.
Несмотря на усталость во время работы, работа в колхозе мне нравилась, всегда в обществе людей, что придавало силы и энергию, так как всегда был виден результат своей работы. Вместе с Ткачем Иваном выпускали стенную газету. Сами рисовали, собирали и сочиняли заметки. Так как не было больших чистых листов бумаги, то стенную газету приходилось делать на обратной стороне большого куска обоев. Наша газета всегда пользовалась успехом у колхозников нашего хутора.
Во время учебы в шестом классе вместе с учеником нашего класса Леней Приходько мы смастерили детекторный радиоприемник. Для этого нам пришлось приобрести только сам детектор и наушники, остальное сделали своими руками. У себя дома я смастерил и поднял над крышей дома антенну из медной проволоки, которую мне принес с работы отец, сделал заземление. Ночи напролет просиживал с наушниками, стараясь поймать на детектор радиоволны. Иногда удавалось поймать передачу какой-то радиостанции. К сожалению, мы не могли смастерить усилителя, и потому музыку было еле-еле слышно, а слов никак нельзя было разобрать. Но и этим в то время я был доволен.
Сашко Поцыбай не окончил и пятого класса и по весне перестал посещать школу и дальше вовсе не учился. Иван Ткач по своим знаниям пятый класс также не окончил, хотя тянул до конца занятий в школе. Он с большими трудностями при помощи исправления справки, выданной в I-й ФЭС, сумел поступить в шестой класс II-й ФЭС, которую еле-еле окончил на тройки. Он и раньше учился неважно, его родители и братья были неграмотными, помощь ему оказывать было некому, а сам он имел небольшое прилежание к учебе, два года сидел во втором классе, много пропускал занятий, на что родители не реагировали.
Семилетку нашу окончил только один я.
Автор: Иван Федорович Немченко
Материал предоставлен сыном Ивана Фёдоровича - Владимиром Ивановичем Немченко, г.Самара
Евреи Кременчуга. Здесь поданы краткие извлечения из истории еврейской общины Полтавской области,касающиеся Кременчуга. Источник-http://histpol.pl.ua/ К 1804 г. относятся первые статистические сведения о проживающих в 12 уездах Полтавской губернии евреях. Всё население ее составляло 1 млн. 373 тыс. 29 человек. Евреи - 82 купца и 2032 мещан. 2114 чел. мужского пола. Сколько женщин и детей, данных нет, но если увеличить количество мужского пола вдвое, евреев в начале XIX века было до 5 тысяч человек. Это 0,4 % всего населения, или 4 чел. на 1 тысячу человек. В Полтаве евреев-купцов было 18, мещан - 285 (мужского пола). Кременчуг: купцов - 18, мещан - 522. Золотоношский уезд: купцов - 45, мещан - 188. В Константиноградском, Лубенском, Роменском уездах купцов нет, мещан, соответственно, 151, 459, 167. Большее количество евреев в Кременчуге, чем в Полтаве, объясняется географическим положением города. Он расположен на выгодном торговом пути. Полтава - вне центра торговых путей и не привлекала предприимчивых людей. Эта тенденция опережающего роста еврейского населения Кременчуга сохранялась и в дальнейшем. В 1840 г. количество жителей губернии составляло 1 млн. 662 тыс. 862 чел. Еврейское население - уже 16455 человек, оно увеличилось в 3 раза. В Полтаве евреев - 1012 мужчин, 957 женщин, в Кременчуге - 2336 мужчин, 2231 женщина. Занятиями евреев в начале XIX века, по описанию Полтавского губернатора Аверкиева, были: продажа бакалейных товаров, закупка и продажа хлеба, холста, овчинных смушков. В Кременчуге, кроме того, закупка и продажа смолы, поставка на содержание винных откупов и др. Богатые мещане занимались разменом денег. Бедные евреи нанимались торговцами вином в городах, винокурами у помещиков, приказчиками на почтовых станциях. Часть евреев занималась ремеслом, изготовлением одежды и обуви, продажей мелочей.
Чтобы приобщить евреев-бедняков к ремеслу и тем самым помочь им выжить, генерал-губернатор князь Куракин (с разрешения министра внутренних дел) в 1809 г. в Кременчуге открыл фабрику сукноделия. Сукно необходимо было для днепровской флотилии. За 5877 руб. казна купила здание, 40 ткацких станков, наняла мастеров. Поселили 40 семей. В 1810 г. работой были заняты 232 еврея, обучали сукнотканному делу 1 год. Обещанные деньги на прокорм люди не получали, жили в стеснённых помещениях. Началось бегство. В 1813 г. из 1084 работников осталось 37. Отпускали людей на заработки, некоторых кормил кагал (еврейская община). Затея провалилась, фабрику закрыли. Власти требовали от кагала оплатить издержки 9516 руб. и принять на содержание оставшихся без средств к существованию людей. Приняли только 4 семьи. Статут о евреях 1804 г. требовал, чтобы на должность раввинов и гласными в Думу выбирали тех, кто владеет русским, польским или немецким языками. Некоторые богатые евреи хорошо знали русский язык. Так, среди подписчиков газеты "Губернские ведомости", издававшейся с 1836 года, были полтавский купец Португалов, кременчугские купцы Гершко Добровольский, Гершко Немец и др. В Кременчуге 13 евреев - гласные Думы, членом городской управы был врач Абрам Исаевич Блох. В 1863 г. население Полтавской губернии составляло 1 млн. 891 тыс. 455 чел. Еврейское население губернии - 34220 чел., т.е. 2% всего населения губернии. За 20 лет еврейское население увеличилось вдвое. В Полтаве евреев проживало 1656 чел. мужского пола, 1971 - женского. В Кременчуге - 4414 чел. мужского пола и 4079 женского. В Миргороде - 2620 чел. мужского пола и 2449 женского. В Переяславе - 2620 чел. мужского пола и 2580 женского и т.д.
Евреи составляли 20,2% городского населения. Сосредоточение евреев в городах - результат усиления запрета проживания в сельской местности. В 1882 г. евреи получили право свободного проживания в 35 селениях губернии - городах и местечках. В 1873 г. еврейское население Полтавы насчитывало 6195 чел. В Кременчуге в 90-х гг. XIX века евреев насчитывалось 29890 чел. из 63 тыс. жителей города. [19] В 1840 г. Николай I приказал создать особый комитет "для определения мер коренного преобразования евреев в России". Среди этих мер - учреждение государственных школ для евреев. В секретной инструкции Министерства просвещения, утвержденной царем, было сказано, что цель таких школ - перевоспитание подрастающего поколения и отвлечение евреев от Талмуда. [22]
---------------
[22] Очерк истории еврейского народа . - С. 500.
В 1864 г. в Полтаве, Переяславе и Кременчуге в таких школах обучалось 64 учащихся. Под контролем властей находились частные полусветские учебные заведения: в Кременчуге Пиковской и Когана - 51 учащийся и 5 учителей; В Кременчуге в конце XIX - начале XX века на Павловской улице в доме еврейской общины действовало общественное училище Талмуд-Тора, преподавали 10 учителей. Заведующий - Янкель Айзекович Гельман. При нем находилось и начальное ремесленное училище.
В Кременчуге частные еврейские училища:
женские -
- Мееровича, ул. Херсонская;
- Лившица, ул. Преображенская;
мужские -
- Либина, Красная Площадь;
- Ломбарда, Павловский переулок;
- Гайселовского, ул. Александровская; Благотворительные организации были и в других городах:
в Миргороде - еврейское общество помощи бедным евреям;
в Гадяче - еврейское общество помощи бедным евреям;
в Кременчуге:
- бесплатная еврейская больница;
- общество помощи бедным евреям;
- общество взаимопомощи учащимся Талмуд-Торы;
- общество помощи еврейским учителям, которые живут в других городах.
Во время Первой мировой войны в Полтаве и Кременчуге были созданы комитеты помощи беженцам с прифронтовых территорий. [33] Кременчугские сионисты создали свою организацию "Ховевей Цион" еще в 1880 г. Совместно с харьковской организацией направили в Эрец-Исраэль 3. Д. Левонтана для покупки земли с целью колонизации. В Кременчуге родился известный сионистский деятель И. Членов. [44] Часто полиция при обысках находит сионистскую литературу. Например, 18 августа 1905 года в квартире Ревекки Слуцкой изъяты печать сионистской организации и книги "Рабочие сионисты и их теория", "Четвертый съезд еврейских рабочих", "Еврейские погромы" и "Наши сионисты". [45] 7 апреля 1902 года кременчугский полицмейстер в рапорте начальнику Полтавского жандармского управления докладывает, что по сведениям "15 или 16 апреля евреями будут в Кременчуге произведены беспорядки, во время которых будут выброшены красные флаги". Далее в рапорте говорится о предпринятых мерах - усилен наряд полиции. 16 апреля с утра на улицах появились прокламации против произвола и насилия. К вечеру по случаю еврейского и русского праздников ул. Екатерининская была заполнена гуляющей публикой, где одну сторону тротуара и улицы заполняли исключительно евреи, а другую - русские и евреи. Полицмейстер в своем рапорте называет зачинщиков - все с еврейскими фамилиями, евреи кричали "ура!" и "тю-тю". Зачинщики арестованы. Произведен обыск в квартире Янкеля Бекектейля, обнаружено 48 экземпляров прокламаций. Подобный документ являлся провокацией и поводом к репрессиям против евреев, стремлением возбудить у населения антисемитские настроения. В рапорте прокурору Полтавского окружного суда от 24 марта 1902 года Товарищ прокурора (помощник) Хаецкий докладывает об аресте 6 евреев в квартире Менделя Амчиславского. При этом чем занимались собравшиеся лица "узнать не представилось возможным". По агентурным данным, Амчиславский - член социал-демократического кружка под руководством Герша Землинского. От 24 марта 1903 года есть донесение о сборе на квартире сапожника Крупецкого молодых людей. На Кременчугской пристани 24 марта задержан Хаим Рабинович с корзиной, в которой обнаружены брошюры эсеров "Царь-голод". Нелегальные издания найдены в квартире Герша Стрельцова. У Самсона Злобинского изъяты книги и брошюры: "Рабочие сионисты и их теория", "Еврейская интеллигенция", журналы "Бунда", "Сионизм", "Сионистская демократическая фракция" и др. [46] 18 ноября 1905 года начался еврейский погром в Кременчуге и Крюкове. В уезде было введено военное положение и назначено временное Кременчугское губернаторство. Разграблено 200 домов, 60 лавок, были убитые, 40 раненых. И только войска приостановили беспорядки, продолжавшиеся 3 дня. Начальник войск Крюковского гарнизона в рапорте начальнику войск Кременчугского гарнизона просит поощрить офицеров есаула Табаева и хорунжего Панкратова с ротой 20-го пехотного Галицкого полка в посаде Крюков, которые 20 октября 1905 года во время еврейского погрома "своей умной распорядительностью и тактичным обращением прекратили бесчинства". 21 и 22 октября рота с капитаном Трусквиным способствовала установлению тишины и спокойствия без применения оружия. В документе отмечается "доблесть и гуманная распорядительность офицеров и нижних чинов, которые, не имея отдыха, 3-е суток выполняли свой долг". [49]
---------------
[49] ГАПО. - ФР 763. - Оп. 1. - Д.2. - Л. 22.
Кременчугские газеты публиковали приказы Кременчугского губернатора о сходках "молодых евреев и евреек с противоправительственными целями".
Изъяты из продажи газеты и журналы, в т.ч. "Еврейский рабочий", "Дер фрайд". В Кременчуге во время погрома ящиками уносили фрукты, которыми торговали евреи. Пострадавший Цуко Лемберг показал, что его яблоки "хапали і селяни, і баби, і різні городські люди, і навіть баришні, інші складали на підводи цілі ящики і увозили". Бежавших на берег Днепра евреев (до 50 человек) ограбили матросы. Узнав о погроме в с. Дмитровка Кременчугского уезда, крестьяне из хуторов прибыли сюда и стали увозить муку из склада. Это делали и богатые казаки-хуторяне, имевшие по нескольку десятков гектаров земли. Затем погромщики разгромили бедные еврейские семьи, убивали и калечили. " Губернское жандармское управление 16 июля в своей информации обвиняло евреев Полтавы и Кременчуга в скупке серебряных рублей. Они за рубль серебряный дают 1 руб. 50 коп. - 1 руб. 75коп. К началу Первой мировой войны население Полтавской губернии составляло 3 млн. 306 тыс. 507 человек. В том числе евреев в городах 115 тыс. 265 чел., в местечках и селах - 34 тыс. 42 чел. Всего 455 тыс. 307 чел. В Полтаве евреев 10 тыс.669 чел., в Кременчуге - 36 тыс. 962 чел. В Полтаве евреев 10%, в Кременчуге - 60% населения, а по губернии - 4,5% от общего количества населения, на 1 тыс.чел. - 45 евреев. В сравнении с 1863 г. еврейское население увеличилось - в 4 раза, за 100 лет - в 30 раз, а в соотношении ко всему населению - в 10 раз. [54] Этим же летом(1917 года) проводились выборы в городские Думы по Полтавской губернии:
- 8 июля в Константинограде по списку № 3 от объединенного еврейства - 5 мест;
- 15 июля в Зенькове - по списку № 14 от еврейской общины - 2 места; по списку № 10 от евреев - 2 места;
- 23 июля в Лохвице - по списку № 1 от еврейского общества - 2 места;
- 30 июля в Переяславе - от евреев - 3 места;
- 6 августа в Кременчуге - по списку № 1 от блока российских социал-демократов, Бунда, Польской объединенной партии - 26 мест; по списку № 2 от евреев-беженцев - 3 места; по списку № 3 от эсеров, еврейской объединенной социал-демократической партии - 24 места; по списку № 5 от еврейского национально-демократического союза - 7 мест; по списку № 13 от союза "Акадус" - 7 мест. [61] 22 ноября 1917 года в Кременчугской городской Думе после оглашения Универсала на украинском языке И. И. Исгур оглашает его на древнееврейском языке.
В Кременчуге 48% населения составляли евреи: из 63 тысяч - 29890 (по данным 1897 г.). С этим нельзя было не считаться. Вот один из эпизодов жизни Кременчугской еврейской общины. 22 ноября 1917 года группа гласных выступила в Кременчугской городской Думе с заявлением за подписями евреев и русских, правых и социалистов, разных думских фракций с требованием вернуть евреям реквизированные синагоги. В них в это время размещались солдаты. Разгорелись дебаты. Член Кременчугской управы Л. В. Шахновский объяснил, что синагога Юровского отдана под казармы по приказу военных властей из Киева. Мнения еврейских гласных разошлись: одни посчитали, что вопрос провокационный; другие - что сейчас более актуальным является вопрос о хлебе - городу угрожает голод; третьи настаивали на немедленном возвращении синагоги. Гласный А. Б. Амитин сказал, что отдать под казармы синагоги не позволяли себе даже царские власти. Ведь не отдали под казарму православный, католический, магометанский храм. Это потому, заявил он, что евреи по-прежнему считаются людьми второго сорта. Дума постановила: не реквизировать впредь храмы и молитвенные дома. [72] На этом же заседании Кременчугская городская Дума приняла решение о содержании еврейской общины за счет города в сумме 14500 руб. до того времени, пока сформированная на демократических основах еврейская община не сможет или взять на себя её содержание, или превратиться в общегосударственное учреждение. [73] Кременчугская городская Дума выделила 6000 руб. еврейскому ремесленному училищу "в виду полного истощения источников его существования". Училище было эвакуировано в 1915 г. из прифронтовой зоны. [74] Удовлетворена просьба попечительского совета еврейского 4-классного ремесленного училища о помощи в сумме 7500 руб. [75] Удостоверение Л. Фридмана о том, что он делегат губернского съезда Советов от Кременчуга. Об активном участии в революции евреев Кременчуга свидетельствует статистика.
Численность Кременчугской парторганизации на 1 июля 1919 года [76] Русские Украинцы Евреи Поляки Прочие Всего Рабочие 54 11 97 3 3 168 Землепашцы 5 4 - - - 9 Интеллигенция 19 6 38 1 2 66 Прочие 4 - 12 - - 16 Всего 82 21 147 4 5 259
---------------
[76] ГАПО. - ФР.2173. - Д.З. - Л.44. С первых дней своего прихода в Полтаву гайдамаки па улицах стали избивать евреев. 29 марта они арестовали нескольких человек, которых отвели в здание Виленского училища и начали жестоко сечь и избивать шомполами, издевались над ними, заставили бить друг друга по лицу; в общем каждый получил до 200 ударов; вынуждали кричать "хай живе вільна Україна". Против этих насилий выступил в местной социалистической газете "Наша мысль" В. Г. Короленко со статьей "Стыд и грех". "Людей секли шомполами, - писал он, - заставили несколько раз пережить ужас предстоящей казни, при этом низко издевались над их достоинством, заставляя кричать "ура!" во имя украинства и проклятия "жидам" и "кацапам". После истязания всех истязуемых отпустили, потому что они оказались явно непричастными к большевистской борьбе ... Их истязали только за национальность".
Аналогичной экзекуции были подвергнуты мирные жители-евреи и в Константинограде Полтавской губернии. Гайдамаки убили 3 евреев. В апреле казаки учинили насилие в Кременчуге. Они хватали евреев, обыскивали, истязали, а некоторых расстреливали; офицеры только поощряли их насильственные действия. Во время боев за Кременчуг с григорьевцами штаб части Красной Армии, защищавшей город, обратился к рабочим и молодежи города с призывом выступить на борьбу с бандой. Первыми откликнулись члены сионистских организаций "Маккаби". Отряд еврейских. добровольцев (300 бойцов) вступил в бой и первым вошел в Александрию - резиденцию григорьевского штаба. Мужество бойцов отряда еврейской молодежи Кременчуга было отмечено в приказе Реввоенсовета Республики. Отряд не был расформирован, т. к. банды сновали вокруг города. [82] К.Е. Миронов, участник большевистского подполья в Кременчуге, пишет: "Деникинцы заняли город почти без боя. ... Грабили все, что попадает под руки. Жители боролись тем, что собирались в кучки и кричали, пока казаки ломали ворота. Жутко было по ночам. Так продолжалось почти 6 дней. Богатые евреи, как, например, Гурари, на квартиру брали к себе офицеров и за солидную плату обеспечивали себя от казацких налетов. ... Антисемитские выходки приняли массовый характер". [90] Деникинские власти выполняли антиеврейское законодательство. В отдельных случаях проявляли инициативу во внутренних делах еврейских общин. Так, в октябре 1919 г. в Кременчуге был возобновлен коробочный сбор. 12 октября городской голова обратился с прошением к уездному начальнику ввести в силу этот сбор, согласно закону от 1899 г. Городская Дума разработала шкалу убоя скота на кошер и смету распределения сумм поступления. В документе говорится, что восстановление коробочного сбора необходимо "вследствие обнищания евреев". После погромов властям пришлось побеспокоиться об учреждениях, которые раньше содержались еврейской общиной. [91]
---------------
[91] ГАПО. - ФР.2113. - Оп.1. - Д.244. - Л. 2.
Деникинская администрация открывала закрытые большевиками органы печати. Так, в Прилуках начала выходить газета "Прилукская речь", в Кременчуге доктору Эпштейну разрешили издавать независимую газету "Приднепровский голос". [92]
---------------
[92] ГАПО. - ФР.2113. - Оп.1. - Д.35. - Л. 1-7.
Одновременно проводилась дискриминационная кадровая политика, вытеснение евреев из всех структур власти. В Кременчуге приказом № 1 генерала Осовского евреи исключались из гласных городской Думы. Отсутствуют полные данные о количестве жертв за весь период деникинского разбоя. Известно, что на 1 октября 1919 года от погромов в 343 населенных пунктах Украины погибло 14351 человек. В Полтавской области погибло: Кременчуг-12; Ромодан - 17; Семеновка - 18; Переяслав - 18; Глобино - 27 человек. По Полтаве статистики убийств нет (список от погромов пунктов, сведения о которых поступили в комитет помощи при Российском обществе Красного креста).
Участники восстания на "Потемкине". Вообще призывался из Кременчуга только один. С окрестными селами набегает пять.
Артюхин (Артюх) Иван Яковлевич,призыва 1902 года, уроженец села Максимовки.Православный,неграмотный,женат,одна дочь. Активного участия в восстании не принимал,после остался в Румынии. Котляр Софрон Яковлевич. 1882 года рождения из Недогарской волости,холост православный призыва 1903 года.Остался в Румынии. Дробицкий Кузьма Васильевич 1882 года рождения, из Келеберды , православный.Холост, из казаков, малограмотный, работал слесарем, 1904 года призыва. Остался в Румынии. Шестидесятый Илларион Павлович, 1880 года рождения из Градижска,Миинный машинист. Православный,холост, грамотный,из казаков до службы письмоводитель, призыв 1902 года. Активно участвовал в рев.движении еще до восстания. После него жил в Румынмм, затем в Швейцарии и Канаде. В 1923 году вернулся на родиину .Автор воспоминаний.
Осипов Семен Григорьевич 1882 года рождения, призван из Кременчуга.Минный машинист.Холост, православный,грамотный,из мещан.Год призыва 1902 . После восстания остался в Румынии и даже в 1924 году подал заявление о принятии румынского подданства.
Цитата:Кременчуг - небольшой город, но уютный, зелёный, на берегу Днепра. Были и красивые здания. Хорошо помню кинотеатр "Арс" рядом с нашим домом. Вход подпирали 2 атланта в выразительных позах. Запомнился кинотеатр тем, что в нём в благоговейной тишине и при жуткой духоте слушали выступление Отца народов в предвыборной речи. Помню даже как булькала вода, которая подливалась в стакан. На главной улице, как и во всех городах называемой в честь основоположника государства, был драматический театр. Запомнилось, что смотрели в нём спектакль "Платон Кречет". Запомнилось так наверное только потому, что и посещение-то мною было единственным. Твою маму баловали чаще. Помню костёл, клуб им.Карла Маркса, ну и конечно Днепр с Зелёным островом напротив дамбы. С нашей стороны берег был крутой, высокий, а со стороны Крюкова - пологий. Несмотря на то, что на Днепр мы смотрели "свысока", помню и наводнения, когда с удовольствием бродили по воде, задрав штаны. Крюков не деревня, а продолжение города, только на противоположной стороне, через мост. Из промышленных предприятий крупным был только Крюковский вагоностроительный завод. Это потом, через многие годы после войны, построили и КРАЗ (это автомобильный завод), появилось Кременчугское море и проч. А так городок был вполне патриархальный, где даже махорочная фабрика была промышленностью. Твой дедушка на ней работал электриком. Я ещё помню, что точно электриком потому, что после работы иногда отец меня брал с собой на подхалтурки - провести свет, отремонтировать недосягаемые для моего понимания электроприборы вроде розетки и проч. Я был горд исполнить команду подать отвёртку, изоляционный ролик или изоленту. Жили, насколько я понимаю, трудно. Мама не работала. Нас трое пацанов и один работающий. Время было голодное. Помню, что макуха (это жмых, прессованные отходы семечек подсолнуха) была лакомством. Жили, можно сказать, в самом центре. Одной стороной наш дом выходил на центральную ул. Ленина, а второй - на Пролетарскую. Дом имел номер 44/19. Построен был в 1840 году. Об этом гордо сообщала железная вязь над воротами во двор дома. У нас было 3 комнаты, включая кухню. Одна из них была совсем крошечная и тёмная. Её сдавали внаём не от хорошей жизни. Помню, что перед самой войной в ней жил лейтенант, которого мы благотворили.
старейшина
гражданин
старейшина
пенсионер
гражданин