Поэма о хмеле и Тухачевском, в четырех протоколах, одном постановлении и многих пол-литрах.

История началась, как и многие, так:
-По заснеженной пустыне
ехал полк в одной машине,
нам не страшен серый волк!
Мы - кадрированный полк!
Разумеется, это, как и всякий народный армейский фольклор, некоторое преувеличение, но какая разница, - Решетиловский район летом или пустыня Муюнкумы зимой?! Читатель ведь не пробует своим организмом соответствие носимой формы и окружающей погоды. Он просто читает.
Насчет полка в одной машине тоже есть основания считать все близким к тексту. Иначе как в одной точке пространства оказались начштаба 25 стрелковой дивизии имени Чапаева, командир одного из трех стрелковых полков и батальонный комиссар из другого полка? И эта точка–не Ленинский уголок в самой дивизии и не буфет в Доме Красной Армии на революционные праздники. Собственно, в территориальной дивизии полковников-то может оказаться не сильно больше двух.
Машина ехала, ехала и оказалось, что с бензином все неблагополучно и он вот-вот кончится. А в далеком 1937 году ситуация отличалось от современной, где выезд из города может украшать сразу три заправочных станции - выбирай, где меньше разбавляют! Тогда же во всем районе могла быть одна нефтебаза, где просто так и не заправишься. Нужны всяческие ордера, фонды, лимиты и пр. ныне малознакомые народу вещи. Поэтому если нет фондов, лимитов и прочего, то и никак не заправишься. Тогда шофер или тракторист (у которого был бензиновый пускач) шел к начальнику и говорил, что надо бы, а то без никак (это если выбросить простонародные выражения). И начальник отрывал седалище от стула и старался выбить сверхплановые или получить положенные фонды на ГСМ.
Машины 25 стрелковой дивизии вряд ли были приписаны к дивизии по фамилии Зеликов знали волшебное слово, при помощи которого может открыться заветная дверь.
Слово это тайное, поэтому я его не назову, а поясню, что надо обратиться к здешней власти, она может и помочь родной армии, невзирая на всякие там документы учета и передачи ГСМ.
Оттого машина, экономя остатки бензина, стала искать дом секретаря Решетиловского райкома партии товарища Кривошеева. Видимо, топливо подходило к концу, но машина еще не останавливалась и не глохла. Секретарь райкома был дома, и что-то праздновал. Возможно, приход гостей, часть которых он знал лично.
Впрочем, об обстоятельствах дела имеются существенные разногласия, и сходство показаний начинается с того, что в доме шла пьянка и на ней обсуждали новости. Вот как- это читатель увидит дальше.
Для удобства восприятия автором слегка препарированы протоколы допросов, имеющиеся в деле товарища Матюхина. Препарирование проведено с целью выделить главное по теме.
10 июня 1937 года. Оперуполномоченный Полтавского Управления НКВД и ОО-25 Куликовский допросил в качестве свидетеля Кривошеева Федора Дорофеевича 1891 года рождения, родившегося в селе Бодаква Лохвицкого района, живущего в селе Решетиловка, являющегося гражданином УССР, секретарь Райкома партии, соцпроисхождение- рабочий. до революции – батрак, после нее- рабочий, состав семьи –жена и сын 11 лет,
И поведал он следующее:
4 июня я возвратился с партийного съезда. В выходной день 6 числа часов в шесть-семь вечера ко мне на квартиру заехали командир 73 полка полковник Матюхин, которого я хорошо знаю, с другим военным, фамилию, которого я не знают, тоже полковником, я видел его впервые. Матюхин отрекомендовал его начальником штаба дивизии.
Помполита 74 полка я хорошо знаю, но не помню, был ли он. Может, и был.
Матюхин мне сказал, что они направляются в лагеря, но решили заехать ко мне, так у них заканчивается бензин и надвигается дождь. Мы пообедали и после выпивки я задремал тут же у стола, поэтому я не помню, что было под конец вечера. Матюхин и Зеликов продолжали пить.
--Да, рассказывал. Я говорил, что Якир, Тухачевский, Эйдеман, Рудзутак оказались врагами и арестованы.
--Матюхин и Зеликов на мое сообщение об аресте высказали удивление, как такие большие люди оказались врагами. Такое мнение высказали Матюхин и Зеликов. Киборта я не помню, был ли он.
--В моем присутствии никто сожаления об аресте Тухачевского и др. не высказывал и не возмущался. Возможно, что это было, когда я спал.
--Повторяю, что в моем присутствии Матюхин не возмущался арестом Тухачевского и Якира. Если этот разговор был, то, когда я спал.
Признаю, что я совершил большую и грубую ошибку, когда разболтал известные мне как депутату съезда секретные сведения.
Подпись свидетеля и пр.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
свидетеля Зеликова
Зеликов Петр Ефимович 1894 года рождения, уроженец г. Боровск Калужской губ., проживает в Полтаве, Русский. Гражданства СССР, полковник, начальник штаба 25 стр. дивизии, из крестьян-бедняков, образование среднее, беспартийный. В рукописной копии указано, что он кавалер ордена Красной Звезды, а машинописной-нет.
6 июня я и командир 73 полка полковник Матюхин выехали из Полтавы в лагерь Ереськи. По дороге в Решетиловке ввиду ненастной погоды задержались и по предложению Матюхина выехали к секретарю РК тов. Кривошееву. К нему на квартиру явились в 7 часов вечера. Кривошеев нас принял и предложил посидеть.
Разговор об аресте Якира, Эйдемана поднял сам Кривошеев при следующих обстоятельствах. Он спросил: «Слышали ли вы новость?» и затем сказал, что нас съезде говорили, и в Киеве известно об аресте Якира и Эйдемана. Для нас это было неожиданностью. Матюхин интересовался мотивами ареста, на что Кривошеев сказал, что Якир арестован как шпион.
Матюхин при мне, узнав, что Якир оказался шпионом, очень возмущался, что, мол, Якир из вождей оказался подлецом. Сожаления об аресте при мне Матюхин никакого не высказывал. Я уехал раньше, в квартире оставались Матюхин, Киборт и Кривошеев, какой разговор они вели, мне неизвестно.
Матюхин остался ночевать в Решетиловке у Кривошеева.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА КИБОРТА
1937 года июня 11 дня, я... Куликовский допросил в качестве (а тут пропуск)
Киборт Анатолий Францискович, 1902 года рождения, уроженец города Либава(Латвия), местожительства- город Полтава. ул. Комсомольская 25 гражданство СССР, военнослужащий, и. о. ВК 74 стрелкового полка 25 дивизии, отец рабочий. До революции - рабочий. после революции рабочий, Состав семьи-жена, дочь Лена и Светлана, образование низшее, член ВКП(б) с 1923 года, репрессиям ни до революции, ни после не подвергался. Звание- батальонный комиссар, наград не имеет, служба в Красной Армии с 1924 года.
6 июня я ехал с грузовой машиной и в результате около с. Решетиловка не хватило бензину. Я решил зайти к знакомому секретарю РПК Кривошееву, достать через него бензину. Зайдя к нему на квартиру, я застал уходящего оттуда начштаба дивизии Зеликова и командира 73 СП Матюхина, разговаривающих в передней комнате, и оба пьяные.
Зеликов сразу расспросил о дороге, попрощался и уехал в лагерь Яреськи, а Матюхин тут же взял меня под руку, отвел в угол и говорит:
« Скажи, товарищ Киборт, для чего нас так обижают?» Тут он стал говорит таким плаксивым тоном, продолжая: «Ты знаешь Якира? Посадили в тюрьму! Тухачевского посадили в тюрьму! Ну почему!», и тут же начал чуть ли не плакать и говорить: «Пойдем!» Повел меня в другую комнату и предложил выпить водки, налив в стакан. Я отказался, сказав, что нет желания и мне нужен бензин. Когда в передней комнате мне говорил Матюхин про арест Якира и Тухачевского, меня поразил не сам факт ареста, о котором я впервые слышал, а тон, плаксивый тон, то сожаление и даже протест хотя и пьяного Матюхина.
Войдя в другую комнату, я увидел на столе водку. вино, закуску. И кроме того за столом, облокотившись, спал секретарь РК Кривошеев.
Разбуженный Кривошеев оказался сильно пьяным, даже сильнее, чем Матюхин. С трудом узнав меня, продолжил рассказывать: «Якира посадили в тюрьму, Тухачевского посадили в тюрьму, Эйдемана тоже, кандидата в члены Политбюро Рудзутака посадили». Кривошеев, будучи сильно пьяным, повторял это несколько раз беспрерывно, причем этот рассказ слышала и работница, которая подавала на стол.
Я также установил, что Кривошеев рассказал это пьяному начальнику штаба дивизии Зеликову, т.к. Матюхин сказал, что когда об этом сообщили Зеликову, то он изменился в лице и побледнел. Повторяя несколько раз об аресте Якира и других, Кривошеев бросил выражение: «Вот вы, военные, не знаете, а мне известны все военные тайны, я все знаю». После чего Матюхин заявил, как бы раздумывая: «Как цветы скосили!» Если Кривошеев возмущался по поводу этих врагов, то Матюхин ни разу не выразил возмущение по поводу этих врагов.
Я с большим трудом достал распоряжения о заправке моей машины и уехал. Матюхин остался ночевать.

Между тем 17 июня Матюхин был арестован.


Партийная комиссия 25 стрелковой Чапаевской Краснознаменной ордена Ленина дивизии.

НАЧАЛЬНИКУ ОО 25 СД
Выписка из протокола №17 ДПК-25 от 22 июня 1937 года.
СЛУШАЛИ:
Конфликтное дело Матюхин Николай Максимович. год рождения 1895, партстаж с декабря месяца 1917 года, партбилет образца 1936 года № (пропущено автором), образование 6 классов городского училища, соцпроисхождение - из рабочих, соцположение - служащий, взысканиям разным не подвергался, в РККА с 1918 года, политработник РККА до 1927 года, с 1927 года и по настоящее время командир 75 стрелкового полка.
СУТЬ ДЕЛА
Матюхин, будучи выпивши, своими заявлениями по поводу ареста изменников и шпионов был разоблачен, а именно на квартире у секретаря Решетиловской РПК и беспартийным начальником штаба 25 СД была организована выпивка, на эту выпивку случайно натолкнулся член ВКП(б) товарищ Киборт, которому Матюхин, соболезнуя, рассказал: «Киборт, зачем нас обижают, зачем армию обижают, арестовали лучших людей, цвет армии- Тухачевского, Якира и др.».
Таким заявлением Матюхин противопоставил себя партии, правительству и рабочему классу, встав на позиции открытых врагов, щпионов и изменников.
Совершенно не случайным было, на протяжении командования полком и пребывания в дивизии проводил враждебную практику работы (см. протокол ДПК от 11 июня №10)
Разбор дела проводился заочно ввиду ареста Матюхина сотрудникам НКВД.
ПОСТАНОВИЛИ:
За контрреволюционый троцкизм, соболезнование по аресту изменников, шпионов и враждебную практику работы- Матюхина Николая Максимовича из партии исключить.

ОТСЕКР ДПК-25 старший политрук Михеев
Печать.
В этот же день Матюхин давал показания следствию. И на вопрос об участии в заговоре ответил, что он свое участие категорически отрицает.
На что следователь заявил, что у него имеются сведения о разговорах Матюхина на квартире у товарища Кривошеева, поэтому пусть Матюхин пояснит, как может советский человек сожалеть об аресте заговорщиков?
--Я никакого сожаления к арестованным Тухачевскому и др. не высказывал, а также и протеста тоже самое.
--Этот ваш ответ следствие не удовлетворят.
-- Будучи 6.06. 1937 года в квартире секретаря Решетиловского райкома КП(б)У Кривошеева вместе с начальником штаба 25СД Зеликовым. Узнали от Кривошеева об аресте Тухачевского и пр. Причем все высказывали свое возмущение против Тухачевского и др., причем я даже ругался площадной бранью и говорил, зачем они нас гады обижают. Причем я был тогда вполне опьянелым.
Далее следователь еще раз напомнил о том, что подследственный уклоняется от дачи правдивых показаний.
--Нет, я не уклоняюсь, я высказывался против Тухачевского.

И потом еще раз напомнил, что Матюхин неправдив и что-то скрывает.
--Я это категорически отрицаю.
На том допрос закончился.
Матюхин еще месяц содержался под арестом в Полтаве и показаний о своей враждебной деятельности не давал. Потом он был переведен в Харьков, где признался во всем. 5.10 1937 года Военная Коллегия ВС СССР приговорила его к высшей мере наказания.
В сентябре 1937 года был арестован Зеликов. К сожалению, его дело было переслано в Калужскую область, а оттого недоступно автору.
Но, насколько автор понял из ссылок в других делах, следствие затянулось, а на заседании Военной Коллегии Верховного Суда Зеликов категорически отрицал предъявленные ему обвинения. И был освобожден.
Сведения о двух других участниках заговоро-водочной эпопеи у автора пока нет.
А вот теперь информация к размышлению для читателей.
4 июня товарищ Кривошеев в Киеве получает информацию о том, что ряд лиц арестованы по обвинению в военно-фашистском заговоре.
Тухачевский между 26 мая и первым июня дал признательные показания. Решение о процессе принято приблизительно 5 июня.
Процесс состоялся 11 июня, Тухачевский расстрелян 12 числа (как и положено, по закону от 1 декабря).
Якир вообще арестован 28 мая.
Рудзутак арестован 25 мая 1937 года, но до приговора дошло аж в 1938 году.
Товарищ Кривошеев действительно знает все.
А еще предлагаю читателю оценить факт того, что 11 июня проведено заседание специального судебного присутствие по поводу «военно-фашистского заговора», которое закончилось поздно ночью, а в городе Полтаве 10 и 11 Куликовский опрашивает, как это Матюхин поддерживал арестованных шпионов и предателей.
Возможно, читателей и интересует, почему это товарищи в Решетиловке разболтались и доболтались, но автора- нет. Он это видит каждый рабочий день на протяжении 32 лет. Люди пьют, болтают то, чего не стоило бы говорить, а наутро не помнят, что в пьяной поножовщине в его квартире погибло двое. Что он в пьяном виде пошел на пруд с лебедями и вступил с лебедем в рукопашную схватку, что утащил с работы множество керамических труб, которые ему нафиг не нужны, но за которые он сядет на семь лет. Таких историй хватит на пару томов.
Поэтому под песню из истории:
«Посадили в тюрьму!
Почему? Не пойму!»
мы историю и закончим.


-