Из библиотеки Ивана Кошкина

"Выдержки из Архива Воеводской Избы Енисейского Острога".
Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!

Планировал это в сборник рассказов прошлой осенью, но меня с ним обломали жестоко, так что выложу тут. Отдельное большое участнику Alexus-у за его беЗценные, кроме шуток, наставления. Желаю ему побыстрее выздороветь!

«144 (1636) году июля в 20 день. Государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси бьют челом, сироты твои, Дальнебратского острога ратные люди Дмитрейка Петров Ходаков, Кирилка Семенов Большак, Парфешка Иванов Косоухов, да промышленные люди Павел Яковов Заяц, Ивашко Иванов Плехин, да прочие твоей царской милости сироты бьем челом.
Сего года июля в десятый день ходил воевода наш, князь Петр Иванов Хитров-Задов к захребтовым медведям за ясаком. И те медведи захребтовые твоего государева слугу князя Петра Иванова Хитрова-Задова поедом съели совсем, а людишек его пограбили и наги отпустили и коней двух поели. И теперь мы, государь, сироты твои, без головы осталися. Так пожаловал бы ты, государь, воеводу прислал, а нам без него никак не мочно. А ясак, што мы собрали, по анбарам лежит, а слать не знаем как, ту зиму соболь из-за хребта зеленый шел, через то все шкурки у нас зеленые. А што тунгусы нам ясырь красными девками дали, так поп наш Офонасий их окрестил, и попадья их от греха в остроге заперла, а нас из острога прогнала, через то мы, сироты твои, по шалашам да землянкам мыкаем. А в острог она нас не пускает, а што нам потребно со стены скидывает. Припас охотничий еще бы ничего, а собачек ловить трудно, потому они пуда по полтора-два у нас, звери добрые.»

«144 году июля в 31 день. Дворянину Василию Борисову Белову-Горячеву от Енисейского острога воеводы, князя Олександра Тупова, память. Сей же час собравшись, с десятью ратными людьми плыть в Дальнебратский острог, дощаник взять у торговых людей на государя. Пороху и свинца взять, сколько надобно, которые ратные люди без пансырей тем пансыри взять и наручи. В том Дальнебратском остроге сыскать, каким обычаем воеводу медведь приел, да не было ли в том умысла. Да сведать, куда государев соболий ясак дели, да кто про зеленого соболя врать надоумил. А в Дальнебратском остроге стеречься, а то уж там девки мерещатся. И допрежь всего узнать, не настаивают ли опять мухомору, и самим того мухоморовава настою не пить никак.

Писано в воеводской избе Енисейского острогу»

«144 году августа в 14 день. Дворянин Васька Борисов господину моему князю Олександру Тупому, воеводе Енисейскому, челом бьет. 144 года августа в 1 день отплыл я иа дощанике как твоя милость велеть изволила, а со мной десять человек ратных людей в пансырях да куяках да шапках железных, с припасом, а проводником промышленный человек Пашка Яковов. Да плыли девять дней, а на десятый видели чудо: летел по небу зверь велик и толст на ногах толстых, уши растяписты, а вместо носа рука, сам малиновый. Хотел я того зверя из пищали стрелять, да Пашка Яковов удержал, а сказал: само отпустит. А настоя мухоморова я, государь мой не пью совсем, как ты и велел, да и горький он. Августа в 12 день приплыли в Дальнебрацкий острог, сразу я сыск учинил, как воеводу Хитрова-Задова погубили. А медведи захребтовые в избу ко мне пришли да головой винились: ходил де воевода к ним за ясаком третий раз за год, а листы, где они лапу прикладывали, все рвал и лаял их поносно. А им уж кроме живота и дать нечего. А как стал с них шкуру драть, в те поры осерчали и воеводу съели. И просят они, медведи захребтовые, государева прощения, а што с ратных людей пограбили – все вернут, только коней не вернут, двоих, потому што их тоже съели. И я тех медведей к присяге привел, да трех медвежат ясырями взял да за пристава в острог посадил. А настоя мухоморова я каждый день не пью ни капли, как ты, господин мой, велел. А рухлядь мягкую, шестнадцать сороков зеленых соболей с пупками и хвостами я тебе, господин, всю с этим письмом отправил. А што с девками делать не знаю, а они в остроге уже воем воют, а уже осень скоро и нам в поле зимовать не мочно. А вчера попадья метала с частокола щена Ивашке Плехину на промысел идти, так чуть меня не зашибла. А мухоморовый настой, господине, здесь не пьют совсем, потому мухоморов в этом году мало, а с прошлогодних не забирает.
Писано в воеводском шалаше у Дальнебрацкого острогу.»


«144 году сентября в 3 день. Дворянину Василию Борисову Белову-Горячеву от Енисейского острога воеводы, князя Олександра Тупова, наказ строгий. Сведать у промышленных людей, да у тунгусов, да у медведей, коли и впрямь мухоморы не пьешь, нет ли у кого по анбарам да берлогам соболя черного, потому зеленого соболя нам на Русь посылать не мочно. А того зеленого соболя я счел да в анбары положил, да в Мангазею воеводе отошлю, штоб он отправил в Архангельский городок, может торговым людям аглицким немцам того зеленого соболя продадут. А девок окрещенных за ратных и промышленных людей замуж выдать, собак же со стены не метать, потому у нас в Енисейском остроге охотницкая собака по пяти рублев идет. Захребтовых медведей ясаком обложить, но шкур не драть, штоб они из государевой руки не побежали. А мухоморову настою не пить, потому што и прошлогодний мухомор, если под спудом настаивать, забирать может.

Писано в воеводской избе Енисейского острогу»

«144 году сентября в 20 день. Дворянин Васька Борисов господину моему князю Александру Тупому, воеводе Енисейскому, челом бьет очень сильно. По анбарам да берлогам набралось черного соболя за прошлые годы пять сороков соболей добрых, да шесть вешных, худых, да кафтанов и шуб собольих на пупках двенадцать. А девок я всех замуж выдал, через то зелена вина в остроге не осталось, а што здешние промышленные люди вино курят – так то враки, а рожь ту триста пудов везли на дощаниках да ночью в тумане потопили. А сами вино не курим и мухомор на нем не настаиваем, потому под спудом если настоять, то малиновых зверей налетает до пяти, и шести, и семи, и утром по двору от лепешек не пройти, хотя на пашню вывезти – урожаю добро. А девок восемь безмужних осталось. А те девки сказывали: в прошлом годе бились тунгусы с брацкими людьми, да много брацких людей побили, а те хитрые дали ясак девками, потому мужиков у них мало стало. А тунгусы те, штоб девок зимой не кормить, их нам ясырями отправили. А што с восемью девкам делать – я не ведаю, хоть в острог нас пустили. А собак больше с частоколу не кидаем, потому – ненадобно, только метали с частокола торгового черкасского человека Порфишку Васильева Сикорскава. Тот Порфишка, мухомору совсем настоя не пив, хвалился, што летать как птица может, да просил с острога его пустить. Как мы его с башни пустили, так он летел, но недалеко да все вниз. А со второго разу тоже недалеко летел. А после третьего отпросился, потому головой о камень ушибся, да камень разбил и через то голова болит. Тогда поп Офонасий говорил: это де гордыня человеческая, а тот Порфишка лаялся, што на ветер не поправился.

Писано в воеводской избе у Дальнебрацкого острогу, а што пятно, то попадья мою Наталку шти варить учила»

«144 году октября в 12 день. Дворянину Василию Борисову Белову-Горячеву от Енисейского острога воеводы, князя Олександра Тупова, память крепкая. Незамужних ясырских девок у попадьи оставить на зиму, весной пришлют литовских людей полоняников на пашню – выдадим за них. Порфишку Васильева боле со стены не бросать, штоб камней зря не ломал, а прилетят дивные звери – звать смотреть, пусть учится. А триста пудов ржи другой год с тебя взыщу, так што вели пахотным людям вывозить лепешки на пашню.

Писано в воеводской избе Енисейского острогу, а моя жена говорит: мясо для штей надо дольше варить»


«144 году октября в 20 день. Дворянин Васька Борисов господину моему князю Александру Тупому, воеводе Енисейскому, просит смилостивиться, челом не бью, зане голова болит сильно. Октября в 15 день пришла мне весть, што тунгусский князец Обсыка, совокупиша князьцы немирныя идет к острогу, а силы с ним пять сот человек без малого. Помоляся усердно, выехал я со вси ратные люди, и охочие промышленные и пахотные люди навстречу тому Обсыке оружно и конно. И встретили его на пашне промышленного человека Пашка Яковлева, да стали тунгусы по нам стрелять из луков, мы же стали бить огненным боем. А как осень-то сухая была, без дождя, оттого огненного пущания загорелась трава сухая, а с той травы перекинулся огонь Яковлев анбар, а он в том анбаре коноплю хранил, што мы по твоему, господине, наказу, высеваем, штоб государевым кочам канаты вить. А как анбар с коноплей занялся, то больше мы два дня ничего не упомним, а как прошло два дня, то тунгусские люди уже к себе побежали, только ясырей оставили. А те ясыри сказывали, што Обсыка челом добил и ясак заплатил и сказал, што из государевой руки не выйдет, а к зиме креститься обещал, а што до того было, то ясыри не говорили, а пытать я их не стал.

Так, господине, врагов государевых мы, сироты, одолели, да тунгусов немирных под его руку привели, только голова што-то сильно болит

Писано в воеводской избе у Дальнебрацкого острогу, а мясо в шти Наталка довольно варит»

«144 году ноября в 15 день. Дворянину Василию Борисову Белову-Горячеву от Енисейского острога воеводы, князя Олександра Тупова, наказ стогий. Штоб впредь коноплю не жечь! И в молоке не варить! Ясак весь на Енисей отправить, Обсыке масло и муку на поминки я вышлю. Девок-тунгусок за попадьей держать и от ратных людей беречь.

Писано в воеводской избе Енисейского острогу, а медведям захребтовым, жалованья государева ради, к лету бортей в лесу навесить, на то бортника-литвина пришлю»

«144 году декабря в 10 день. Дворянин Васька Борисов господину моему князю Александру Тупому, воеводе Енисейскому, челом бьет. А зима у нас холодная, сонца нет, так мы, праздность ради избыть, пошли на рыбные ловы. Проруби сделав, рыбу удили, да ратный человек Кирилка Семенов Большак поймал тайменя в три сажени. Того тайменя достать штобы, два часа вокруг лед рубили, насилу вытащили, едва он нас с собой не утянул.

Писано в воеводской избе у Дальнебрацкого острогу, а шти Наталка варить добро научилась»

«144 году декабря в 28 день Дворянину Василию Борисову Белову-Горячеву от Енисейского острога воеводы, князя Олександра Тупова писано. Тайменей таких, штоб в три сажени, от роду не бывало. Ври, Васька, да не завирайся.

Писано в воеводской избе Енисейского острогу. А моя жена говорит: пусть теперь пельмени делать учится»

«145 году генваря в 20 день. Дворянин Васька Борисов господину моему князю Александру Тупому, воеводе Енисейскому, челом бьет. А таймень в три сажени и весу в нем шестьдесят пудов, всем острогом и половины не приели. А на том я, дворянин Василий Борисов Белов-Горячев, да Дмитрейка Петров Ходаков, Кирилка Семенов Большак, Парфешка Иванов Косоухов, да торговый человек черкас Порфишка Васильев Сикорский крест целуют.

Писано в воеводской избе у Дальнебрацкого острогу, а пельмени Наталке пока не даются»

«145 году февраля в 10 день Дворянину Василию Борисову Белову-Горячеву от Енисейского острога воеводы, князя Олександра Тупова писано. Ложное крестоцелование – грех тяжкий еси и за то спросится. А попу Офонасию, што не досмотрел, на чем крест целуют, от Вологодского Архиепископа достанется.

Писано в воеводской избе Енисейского острогу. А моя жена говорит – пусть начинку мельче рубит»

«145 году марта в 1 день. Дворянин Васька Борисов господину моему князю Александру Тупому, воеводе Енисейскому, челом бьет. Посылаю тебе, господину моему, мороженого тайменя, што Кирилка Семенов поймал, заднюю половину – а нам его доесть немочно. А промышленные люди говорят, што зеленого соболя в этом году мало, весь черный, да редко лазоревый бывает, но мех добрый.

Писано в воеводской избе у Дальнебрацкого острогу, а жене твоей, господине, моя Наталка кланятся велела – пельмени ей теперь удаются добро»

«145 году марта в 22 день. Дворянину Василию Борисову Белову-Горячеву от Енисейского острога воеводы, князя Олександра Тупова память. Были вести мне из Мангазеи, что в Архангельском городке аглицкий купец Фома Жонсон всего зеленого соболя в три дорога скупил. Впредь зеленого соболя, и лазоревого тож, всего брать на государя. Да еще вот чего: тайменя на што брали?

Писано в воеводской избе Енисейского острогу. А моя жена говорит – Наталке на здоровье, пусть еще спрашивает»

«145 году мая в 15 день. Дворянин Васька Борисов господину моему князю Александру Тупому, воеводе Енисейскому, челом бьет. Тайменя, господине, мы на хлеб ловили, на мешок ржи в два пуда, да на сковроду блестящую медную, да допрежь того неделю его, сыроядца, приманивали, другой мешок ржи извели. А про соболя тунгусы так говорят: пока Таежного Хозяина не отпустит, будет соболь и зеленый, и лазоревый, и об осьми ногах, хотя таких пока не лавливали.

Писано в воеводской избе у Дальнебрацкого острогу»

И. Кошкин
Источник

Добавлено спустя 23 часа 19 минут 15 секунд:

А вот еще.
В разделе "Анекдоты и истории" есть про тех же персонажей рассказ,как они боролись с браконьерами.
Ну что, сколько их там? - нетерпеливо спросил Тигр.
- Ты... Прыткий такой...

медведь с трудом вытолкнул тяжелый плот на берег. Дно здесь было илистое, и Косолапый, с отвычки, запыхался. Он по-человечьи сел на камень, тяжелые бока, облепленные мокрой бурой шерстью, ходили ходуном.

- Взял бы, да помог, что ли? - сказал, наконец, он.

Тигр молча спустился с обрыва, прихватил первого человека за плечо и забросил себе на спину.

- Ты это, поосторожней, - заметил Медведь, - Сперва разобраться надо.
- Пеф фоплифых фкольфко, - гордо ответил Тигр и одним прыжком взлетел на обрыв.

Сбросив тело на землю, он строго посмотрел на высунувшего язык Волка:

- Смотри у меня, Серый, чтобы ни кусочка! Понял?
- Не боись, мы присмотрим, - насмешливо мяукнули сверху.
- Присмотрим-присмотрим!
- Точно присмотрим!
- Ага-ага.

Тигр фыркнул в усы. Ириска, Крыска, Риск и Рэмбо заметно выросли и догуливали с матерью последние месяцы. Скоро молодые рыси разойдутся по тайге - искать своей доли, но пока они еще вместе, и усталая, исхудавшая мать присматривает за ними сверху.

- Да я что, я ничего, - пробормотал Волк, косясь на распростертого на земле мокрого человека, - А это точно те? Эй, Енот, сколько их было?

На скале, над самым обрывом, Енот, пыхтя, разворачивал антенну спутникового интернета.

- Сейчас-сейчас, - пропыхтел зверек, - Заяц, подержи там!

Наконец, антенна была развернута и Енот включил ноутбук. Комплект связи был подарен Медведю в прошлом году по личному распоряжению Президента. Поскольку Енот - единственный в лесу - имел пальцы, которыми можно было давить на клавиши, ответственным за связь назначили его.

- Сейчас-сейчас, - бормотал Енот, - Сейчас подгрузится... Сколько их там?
- Шестеро, ответил Тигр, укладывая последнего на траву.

Следом за гигантским котом на обрыв тяжело вскарабкался Медведь.

- На, читай, - сказал Енот, разворачивая к нему экран ноутбука.
- Та-а-ак, - Медведь, подслеповато щурясь, уставился в экран, - Угу. Вот эту иконку щелкни два раза. Да. А теперь третью строчку сверху... Так. "Губернатор, два охранника, секретарша и двое гостей". Тигр, там самка есть?

Тигр осторожно перевернул одного человека, затем другого.

- Да есть! Вот эта, кажется, у нее шерсть на голове длинная. И сосцы вон какие здоровые, видно, окотилась недавно.
- Дурак, у людей всегда так, - заметила Рыся, спрыгивая кедра, - Значит - Губернатор?

Рысь нехорошо оскалилась.

- Сейчас посмотрим, - ответил Медведь, - Енот, покрути колесико вверх. Вот на этот рисунок щелкни, чтобы увеличить.

Енот послушно увеличил картинку.

- Та-а-ак, Губернатор, стало быть... Эти, которые здоровые, похоже - охрана. Остаются двое.

Косолапый подошел к лежащим людям и потрогал одного лапой.

- Енот, посмотри у него за пазухой, документы есть?

Енот засунул маленькую ручку за отворот куртки одного из людей - высокого, почти совсем без шерсти на голове.

- Что-то есть, - сказал он, вытаскивая промокшую книжку, - Только слиплось все.
- А ведь я его где-то видел, - заметил вдруг Тигр.
- Где? - насторожился Медведь.
- Сейчас-сейчас... - Тигр досадливо отмахнулся, - Не мешай вспоминать...
- Он к Михалычу приезжал, - сказал вдруг Заяц, - Помните, летом? Руками махал...
- Точно, - Тигр так хлопнул лапой по земле, что все, кроме Медведя, подпрыгнули, - Это ре-жи-сер!
- Кто? - озадаченно переспросил Медведь.
- Это такой человек, который делает кино, - пояснил Тигр.
- Как на Дискавери Ченел? - уточнил Медведь.
- Вроде того, только про людей. Михалыч говорил - этот собирается про Дерсу Узала у нас кино снимать?
- Про Дерсу Узала? - Медведь с уважением посмотрел на человека.

Книгу Арсеньева ему три года назад прочитал Лапочкин, признавшийся, что именно из-за нее он решил стать зоологом.
- Так это полезный человек, выходит!
- Не знаю, - помотал мордой Тигр, - Михалыч сказал: у этого, что ни снимает, говно получается.
- Про Дерсу Узала не может получиться говно, - убежденно ответил Медведь, - Значит так, что мы имеем? Губернатор погиб в борьбе со стихией...
- Миша, он, вроде бы, дышит? - заметил Енот, осторожно тыкая в губернатора лапкой.
- Тебе показалось, - лениво заметил Тигр.
- Правда?

Енот с сомнением посмотрел на человека, затем повернулся к Медведю.

- Конечно, показалось, - Медведь ласково улыбнулся маленькому зверьку и осторожно погладил его по голове, - Видишь, он уже и окоченел совсем.
- Вот судьба-злодейка, - вздохнул, глядя в сторону, Волк, - Только человек подписал десять квадратов на порубку - и на тебе, утонул.
- Никто не избегнет Колеса Дхармы, - заметил Тигр, и потащил утопленника в кусты.
- Аминь, - добавила Рыся.

Из кустов раздался влажный хруст и на поляну вернулся, облизываясь, Тигр:

- Вот теперь точно утонул. Серый, проследишь потом.
- Есть! - вытянулся Волк, - Я ребят позову...
- Но потом, - строго заметил Медведь, - кто дальше?
- Охранники, - сказал Волк, облизываясь.
- Они подневольные, что с них взять? - махнул лапой Медведь, - Выплыли, вон какие здоровые.
- Сек-ре-тар-ша? - выговорил Серый.
- Постыдился бы, - мяукнула Рыся, - Самку не дам - из женской солидарности. Ее вынес на берег один из охранников, вон тот, помоложе. И между ними вспыхнула всепоглощающая случка.
- Хм-м-м, - Медведь принюхался, - Да у нее даже течки нет.
- Темнота, - снисходительно заметила кошка, - Людям это не нужно. Они в любое время могут.
- Фу, - поморщился Тигр, - отвратительно.
- Ладно, Секретарша тоже выплыла, - подвел итог Медведь. Режиссера я не дам - пусть снимает про Дерсу, Дерсу хороший. Режиссера спас второй охранник, говорят, у них это не редкость...
- Ну так что, только один утонул, что ли? - заскулил Волк, - Это нечестно, нам с пацанами его и на один раз не хватит.
- Погоди, сейчас с последним решим, - сказал Тигр.
- Да ну, он какой-то дохлый весь, - поморщился Волк.
- Серый, дареному коню в зубы не смотрят, - наставительно заметил Медведь, - Значит так, спасенных вон туда оттащите, солнышко выйдет - сами очухаются. А с этим я поговорю. Посмотрим, утонул он или нет.

Последний пока-еще-не-спасшийся с трудом открыл глаза и тут же закрыл их обратно.

- Слышь, ты, кончай придуриваться, - проворчал Медведь и тронул человека лапой.

Человек открыл один глаз, потом второй, потом судорожно сглотнул:

- А вы... Медведь? - осторожно спросил он.

Топтыгин склонил голову на бок:

- Ну а кто, по-твоему?
- А я про вас читал, - несколько ободрившись, сказал человек, - в Интернете...
- Ты это, - Медведь аккуратно ткнул "утопленника" когтем, отчего тот смешно привзвизгнул, - Ты что с этими, - он мотнул тяжелой башкой в сторону плота, на которм сохли Режиссер, Секретарша и Охранники, - Делал? Передавали, что на катере, который утонул, было шесть человек. Пятерых мы, вроде, определили. А ты кто?
- А где Николай Эммануилович? - замотал вдруг головой спасенный.
- Утонул, - жестко ответил Медведь, - Совсем. Речь о тебе. Ты что за хрен с бугра, что с губернатором на катере ездишь?
- Я журналист, - ответил человек.
- Журналист?
- Ну... Сетевой журналист.

Воцарилось неловкое молчание.

- По рыбалке, что ли? - озадаченно спросил Медведь.
- Нет, ну я для интернета пишу. Я блоггер.
- Кто? - обалдело спросил Топтыгин.
- Блоггер, - пояснил человек, - Я пишу.
- ЧТо пишешь? - удивился Медведь.
- Да все, - пожал плечами человек.
- А живешь с чего? - не отставал Хозяин Леса.
- Да вот с этого же, - удивился такой непонятливости человек.
- Не-не-не, так не бывает, - помотал головой Топтыгин, - Каждый что-то делает и кем-то работает. Я вот - Медведь, он - Тигр, Лапочкнин - наш Зоолог, покойный был губернатор. А ты кто?
- Да блоггер я! - удивился в очередной раз такой непонятливости человек.
- Послушай, парень, у нас тут не такая уж глушь, - заметил Медведь, - Выход в Интернет есть. Рыся ведет страничку про своих детей. Тигр постит свои фотки, где попало, я, бывает, в комментах сру, если время есть. Но я при том работаю Медведем, Тигр - Тигром, Рыся - мать-одиночка. Каждый при деле. А ты?
- Ну, знаете, - возмутился человек, - Я, между прочим, формирую информационное поле! Я распространяю информацию и создаю ценный контент!
- Ничего не понял, - помотал головой Медведь, - Ладно, второй вопрос: что ты делал на катере у губернатора?
- Ну-у-у, в связи с подписанным межправительственным согалшением об ограниченной вырубке не представляющего ценности кедра в интересах бюджета края и вообще, Николай Эммануилович пригласил меня в эту поездку для того, чтобы осветить проблему и сформировать правильный взгляд на нее.
- У кого "сформировать"? - тихо спросил Медведь.
- Вообще сформировать, - гордо скащал человек, - В интересах!
- Понятно, - кивнул Медведь.

Топтыгин тяжело поднялся и пошел к скале.

- Енот, набери Лапочкина, скажи: спасательный плот нашли, четверо уцелели.
- Четверо? - переспросил Енот.
- Четверо? - поднял бровь Тигр.
- Хоть объяснил бы, - мяукнула Рысь.
- А чего тут объяснять, - покачал головой Медведь, - Чудеса случаются. Вроде бы и говно, ан, утонул. Серый, проследи

И. Кошкин

источник