Цветные революции, войны, вооруженные конфликты

Скат,
В руководстве России достаточно адекватных людей. Это не Украина.
Путин сразу и однозначно сказал, что не собирается применять силу против Турции в её границах. Но не допустит больше подобных инцидентов. Не один турецкий самолёт без согласования с Москвой не пересечёт Сирийскую границу.
Ну, а что касается экономической трёпки, то это уже, как водится: провинился - получай розги! А при правильном поведении Турции, число подсрачников может быть заметно снижено. Полностью ссорится с Турцией России не резон!

А вот это - уже интересный расклад. Франція, Росія і Сирія підтримали ідею створення наземної коаліції проти ІДІЛ

Из Алеппо куда дали выйти ?...
ааа, наверное уже не помните, ведь это давно было

Это уже из пословицы: - На сарае "Х...Й" написано, а там дрова лежат

Много информации пошло про военную реформу в Сирии.

Сейчас там одним из главных вопросов является демобилизация армии и возвращение к мирной жизни.
И тут множество проблем.

С одной стороны за последние полтора года было проведено 4 волны демобилизации, по которым были демобилизованы все кто этого хотел (свыше 12 тысяч).
Были расформированы новые армейские части, а большая часть регулярной армии переведена на сокращенные штаты.
Также были расформированы все мобилизованные ополченские батальоны, а 4 корпус в Латакии преобразован в территориальную оборону.

С другой стороны осталось множество людей которые отвыкли от мирной жизни, да и с работой с Сирии проблемы. И сейчас этим серьезно занимаются:
1) за счет наиболее мотивированных бойцов пополнены до полного штата элитные части разведки ВВС, Республиканской гвардии и элитных частей армии;
2) много солдат отправлены в учебные части для получения ими специальностей в ПВО и технических видах войск, а также в военные училища;
3) часть демобилизованных направлены в гражданские вузы для получения высшего образования по армейской льготе (по факту чтобы на 5 лет убрать с улиц);
4) нормализованна мобилизация, срочники после службы демобилизуются в плановом порядке.

Но если с армейскими ситуация более-менее ясна, то с добровольцами и ополченцами все намного сложнее.

С частью справились:
1) иностранные добровольцы практически полностью выведены, осталась только бригада Хэзболлы (плюс за этой организацией контроль приграничных с Ливаном районов) и 4-5 батальонов иракцев и афганцев в пустыне где шалят остатки ИГИЛ;
2) наиболее ценные отряды добровольцев и ополченцев сохранили и они фактически стали частью личной армии Асада, координируясь с разведкой ВВС;
3) все отряды из бедуинов остались на службе, причем не столько из-за боевой ценности, сколько из-за опасения что оставшиеся без законных доходов бедуины начнут устраивать набеги (они этим и в мирное время грешили);
4) лучше всего удалась демобилизация проиранских частей - отряды упали в количестве, но за счет грамотной организации и хорошему финансированию сохранили структуру и избежали разложения демобилизованных;
5) также нормально реинтегрировались отряды нацменшинств (в том числе алавитов) - лучше связанные и имеющие собственный опыт взаимной поддержки, что лучше всего способствует возврату к мирной жизни.

А вот с остальными возникли проблемы:
1) мобилизованные ополченцы были по большей части просто демобилизованы (причем без всяких льгот), конечно большая часть занималась стоянием на блокпостах и редко принимали участие в боевых действиях, но были и части которые воевали не хуже армейских а теперь получили коленом под зад (правда желающие могли перейти в армейские части и там получить армейские льготы, но у многих реально воевавших ополченцев это вызвало массу обид), при этом вся эта масса людей как правило осталась без работы и является серьезной проблемой местных властей служа питательной средой для криминала;
2) но гораздо хуже ситуация с "шабихой" (отрядами карателей на службе местных властей), которые привыкли к большим доходам, всевластию и безнаказанности, а теперь потеряли прежний боевой статус и вернулись к прежней роли гопоты на побегушки с существенной потерей дохода - многие начали бузить, сбиваться в банды и терроризировать местных и сейчас являются одним из основных источников конфликтов на правительственной территории;
3) к ним примыкают бывшие бойцы отрядов местных олигархов, которые сильно сократились и лишились тяжелого вооружения превратившись в службы охраны, а излишки были отправлены на улицу (олигархи везде одинаковы и не тратят лишних денег), и что самое неприятное, в отличии от гопоты из "шабихи" которые смелые только с безоружными, эти ребята хорошо обучены, имеют реальный боевой опыт, организованы и привыкли к хорошей жизни - сейчас они организовались в мобильные банды которые занимаются рэкетом, разбоями и контрабандой;
4) также потенциально опасной категорией являются палестинские и иракские беженцы, свыше 15 тысяч которых было набрано в качестве дешевого пушечного мяса и вернуть их назад просто так не могут (большинство беженцев поддержало оппозицию и правительство не хочет просто бросить сторонников) - лучшие получают гражданство и переводятся в армию, худшие сводятся в трудовые отряды для восстановления инфраструктуры, а серединку с помощью россиян обучают как охранников;
5) аналогичная ситуация с переметнувшимися боевиками (в таком числе они уже не нужны, но и просто дать под зад коленом тоже нельзя), поэтому в их отношении применяются подходы аналогичные подходу к беженцам.

В целом подходы сирийского правительства уже характерны для завершения войны и основные усилия прикладываются уже не для мобилизации, а для демобилизации.

Численность бойцов на стороне правительства уже сократилась с почти 360 тысяч до 250 тысяч и продолжает сокращаться. В планах правительства до конца года окончательно расформировать ополчение и добровольческие отряды и сократить пятую часть армии, т.е. свести её к довоенной численности с добавлением новых элитных сил.

В принципе война выиграна, осталось выиграть мир...

Сейчас много говорится об Афганистане, о том как рассыпалась и разбежалась его армия, что никто не хотел воевать против талибов и власть сидела только на американских штыках. Но более подробное изучение вопроса показывает, что все было не так однозначно. В Афганистане хватало сил, которые выступали против талибов, и они в полную силу сражались с ним. Надо не забывать что за 20 лет войны погибло 66 тысяч бойцов афганской армии и полиции (это не считая жертв последних дней и ополченцев), что в несколько раз больше чем все жертвы американцев вместе со всеми ЧВК.

Провинция Джаузджан

В качестве примера рассмотрим провинцию Джаузджан. Его столица город Шибарган был вторым провинциальным центром занятым талибами. Тем не менее история его падения показывает совсем другую картину чем складывалась по новостям. Надо отметить, что это была одна из самых лояльных кабульскому правительству провинций. Что неудивительно, учитывая что это был родной дом одного из оплотов новой власти генерала Дустума. Именно здесь им была сформирована знаменитая 53 дивизия афганской армии, именно из жителей этой провинции комплектовались отряды Национального Исламского Движения Афганистана, ставшего одной из самых влиятельных сил в гражданской войне последовавшей за падением Наджибуллы, именно в этой провинции был один из трех основных центров сопротивления Талибану в эпоху его первого пришествия.

Это было связано с тем, что Джаузджан являлся провинцией с наибольшей долей в населении узбеков. В традиционной национальной «табели о рангах» в Афганистане узбеки стояли на одной из самых низких ступеней. Поэтому неудивительна их поддержка всех революций, т.к. это давало шанс на изменение их положения. Именно узбеки были одними из самых преданных сторонников Апрельской революции и просоветского правительства. Когда же в последние годы советского присутствия и особенно после вывода советских войск Наджибулла стал сдвигаться в область традиционного пуштунского национализма, именно мятеж узбеков Дустума стал одной из причин падения светского правительства.

В дальнейшем Дустум, будучи на том этапе весьма гибким и грамотным политиком, вступал в различные политические комбинации в ходе начавшейся войны «всех со всеми» и в конечном счете добился для себя статуса «короля Севера». В своей борьбе он опирался не только на узбеков, но и на туркменов, арабов, исмаилитов, часть таджиков и пуштунов. Его статусу самого влиятельного человека на Севере не повредило даже поражение от Талибана в конце 90-х и бегство в таджикскую зону. После начала американского вторжения он быстро сумел восстановить свое влияние в регионе и с тех пор до самого конца играл там главную роль.

Но надо отметить, что после победы над Талибаном Дустум несколько «забронзовел» и начал подгребать под себя все доступные потоки. Как результат он рассорился со всеми союзниками. И не только с традиционными соперниками из числа таджиков и пуштунов, но и с основными союзниками туркменами (перешли к нейтралитету в конфликте не допуская на свою территорию талибов, но и не давая людей в правительственные войска) и даже частью узбеков (после убийства их лидера Пехлевани часть узбекских кланов выступили против Дустума поддержав Талибан). Это не считая радикальных исламистов, для которых светский Дустум был исчадием ада, и их антиподов из городской молодежи охваченной американскими программами, недовольных его традиционализмом и коррупцией.

Но даже учитывая это Дустум был очень силен. В Джаузджане располагался его личный армейский корпус численностью почти в 12 тысяч человек. Формально он относился к ополчению, но был вооружен и обучен не хуже регулярной афганской армии (все его батальоны прошли обучение европейскими инструкторами по НАТОвским программам). Корпус состоял из четырех легкопехотных бригад с частями усиления, в том числе танками и артиллерией. Кроме того в провинции было до пяти тысяч ополченцев, имевших боевой опыт, и свыше двух тысяч полицейских.

Именно этим объясняется относительное спокойствие в провинции. Хотя нельзя сказать, что все было безоблачно. 17,5% населения провинции составляют пуштуны, которые традиционно играли главенствующую роль в Афганистане. Но усиление Дустума привело к тому, что их начали давить, особенно с учетом того что они поддерживали Талибан в его первое пришествие. Многие пуштунские рода имели претензии к Дустуму за гибель тысяч талибов (многие из которых были их родственниками) в 2001 году и за репрессии после войны. Так что местные пуштуны имели на узбеков Дустума большой зуб и готовы были подняться при любой возможности. Но до тех пор, пока в силе был союз узбеков (40% населения провинции), туркменов (28%) и таджиков (12%) они сидели тихо. Но, как я уже сказал, Дустум поссорился с союзниками и в 2012 году впервые полыхнуло – несколько сотен талибов из других регионов вошли в провинцию и поддержанные местными пуштунами при нейтралитете туркменов и таджиков захватили четверть её территории. Спешно собрав свои силы Дустум лично повел их в бой и выбил талибов со своего заднего двора. В дальнейшем такое повторялось ещё два раза – в 2015 и 2018 годах. И хотя все наступления талибов заканчивались одинаково (Дустум собирает силы и выбивает их) они показывали, что его власть в Джаузджане не бесспорна и в провинции есть очаг сопротивления, который в любой момент может рвануть.

Афганская армия

Опять же рассматривая события надо упомянуть историю афганской армии после американского вторжения. Только так можно понять причины, по которой она проиграла талибам при большей численности, довольно неплохой боеспособности и вполне приличной технической оснащенности.

Первая после поражения Талибана афганская армия состояла из отрядов антиталибских варлордов, которых формально объединили в воинские части подчиненные новообразованному министерству обороны. Но эти отряды клали большой болт как на указания из Кабула, так и на командование корпусов, подчиняясь только своему командиру. Более того эти отряды регулярно участвовали в разборках друг с другом из-за раздела «вкусных» потоков и объектов. В результате американцы просто отказались от её финансирования и создали новую армию. Старая же в своем большинстве никуда не делась (пример с корпусом Дустума показателен), перейдя в разряд ополчения. Те отряды которые развалились (это происходило если у пана-атамана не хватало «золотого запасу») частично влились в новую армию, частично разошлись по домам, а частично и вовсе перебежали к талибам.

Вторую афганскую армию постигла та же участь что и первую. Попытка создать армию с нуля по классическим канонам провалилась. Стандартные механизированные подразделения неплохо смотрелись на парадах, но были абсолютно бесполезны в противопартизанских действиях. Большая часть людей шла в армию заработать (часто по знакомству), но никак не воевать. В результате тыловые части были переполнены, а боевые подразделения недоукомплектованы и имели низкую боеспособность. Опять же громоздкие механизированные подразделения были неспособны воевать с мелкими группами партизан, поэтому использовались только для блокировки районов и сопровождения конвоев. Размещение войск крупными отрядами в немногочисленных лагерях приводило к большой времени реакции и в большинстве своем «кавалерия» прибывала когда все уже заканчивалось.

В результате после начавшейся ещё при Обаме «афганизации» войны было принято решение реорганизовать афганскую армию. Большинство частей афганской армии (кроме «парадных» кабульского гарнизона) были расформированы. Главной боевой единицей стали батальоны, разбросанные по территории страны. Контроль района выполнялся бригадной группой из 3-4 батальонов (в том числе один в бригадном центре в качестве подвижного резерва). Роль мобильного усиления стал играть спецназ, увеличившийся в численности более чем в десять раз с трех батальонов в 2013 году до тридцати одного в 2021. Все тыловое обеспечение (ремонт и обслуживание техники, логистика) передали американским подрядчикам, что позволило резко нарастить боевой компонент и увеличить мотивацию и боеспособность личного состава (т.к. те, кто шли в армию сразу понимали, что в тылу отсидеться не получится, и надо будет воевать). Каждой бригаде и батальону спецназа придавались группы американского спецназа для обеспечения взаимодействия с американской авиацией.

Новая армия показала себя в борьбе с талибами достаточно неплохо, что и позволило начать вывод американских войск с сохранением контроля территории (и лица американского руководства). По мере вывода войск наращивалась афганская авиация для усиления ударной и транспортной компоненты. Так что ещё несколько лет и афганцы в принципе смогли бы удерживаться сами (конечно, при американской поддержке). Но тут вмешалась политика, что и привело к катастрофе.

Ахиллесовой пятой афганской армии была американская поддержка. Именно американское информационное (спутниковые и разведывательные данные), техническое (обслуживание и ремонт техники, поставки управляемого вооружения и средств связи), авиационное (авиаудары, поддержка вертолетами и беспилотниками) и транспортное (перевозка самолетами ВТА и транспортными вертолетами) сопровождение обеспечивало боеспособность афганской армии, так как в этих направлениях у афганцев не было ни кадров, ни опыта. Весь опыт ведения войны в последние несколько лет был основан именно на таком взаимодействии. Но как у мифического Антея, у которого сила шла из земли и как только его оторвали от неё от тут ослаб, так и у афганской армии сила шла от американцев. Что не отменяет боевых качеств афганской армии.

Прекращение американской помощи

При Трампе начались переговоры с Талибаном и началось свертывание американской помощи. В первую очередь это коснулось сокращения авиационной поддержки (большая часть самолетов была выведена из страны, а число вертолетов значительно сокращено), а также сокращения транспортных перевозок. Тем не менее когда талибы попытались прощупать американцев, все это было оперативно переброшено обратно и афганцы атаку уверенно отразили. Так что у Трампа оставались вполне серьезные аргументы для переговоров, т.к. такая ситуация могла тянуться довольно долго. И именно для сохранения подобного Трамп и требовал права на сохранение некоторой части войск и некоторых баз.
При Трампе планировалось создать афганские ВВС в три сотни ударных и пять сотен транспортных самолетов и вертолетов, плюс полсотни тяжелых транспортных самолетов. Этого вполне хватило бы придания афганской армии необходимой огневой мощи и подвижности. Но достичь соответствующих показателей не получилось – из 500 транспортных единиц было в наличии 150 и ещё 199 заказано, из 300 боевых в наличии 105 и ещё 34 заказано, из 50 транспортных самолетов в наличии 12 и ещё 16 готовились к передаче. Завершение строительства новой афганской армии предполагалось к 2024 году.

Но тут пришел Байден и все резко изменилось.
Во-первых американский спецназ прекратил совместные операции с афганцами, а авиация и боевые вертолеты были выведены полностью. В результате количество и самое главное качество авиаударов резко упало. Самолеты на авиаподдержку летели из Катара (что давало задержку примерно в час-полтора), а большие расходы на самолето-вылет привели к сложной цепочке подтверждения приказа на вылет. И если ранее бюрократические процедуры обходились прямыми контактами американских летчиков и американского спецназа, а также стремлением спасти жизни американцев (в результате чего на нарушение процедуры закрывали глаза), то в новых условиях на такое рассчитывать не приходилось. Опять же у афганского спецназа отсутствовали каналы прямой связи с авиацией в результате чего было осложнено целеуказание.
Во-вторых была прекращена поддержка спутников и афганская армия «ослепла», так как она многие годы действовала в условиях информационной поддержки и не была обучена действовать «по старинке».
В-третьих была выведена большая часть подрядчиков обеспечивавших поддержание боеспособности военной техники и организацию логистики. Это сразу привело к падению исправности технического парка и срывам снабжения частей.
В-четвертых прекратились перевозки афганских войск транспортными самолетами и вертолетами ВВС США, что резко ухудшило мобильность афганских войск.
То есть по факту Байден разрушил основные опоры, на которых стояла новая афганская армия. Если при Трампе шла постепенная подготовка местных кадров для замещения выбывающих американцев, то Байден просто обрезал все. И его действия вполне сравнимы с действиями Ельцина прекратившего помощь Наджибулле, что и привело к его быстрому падению при не самой тяжелой для правительства ситуации.

Весной 2021 года талибы устроили пробное наступление и убедившись в том что в отличии от времени Трампа американцы никак не отреагировали не него приступили к подготовке генерального наступления. Для него были мобилизованы все местные силы, привлечено 10-15 тысяч добровольцев из Пакистана, а также (по слухам) помощь пакистанских штабистов. И в июне атака началась.

Битва за Джаузджан

В середине июня 2021 года началось наступление талибов в Северном Афганистане. Его задачей (как сейчас уже известно) было парализовать регионы с преобладанием таджиков и узбеков, которые являлись естественным резервом правительственной армии и тем самым лишить Кабул возможности усилить войска в пуштунских регионах, которые были главной целью Талибана. Атаки были грамотно организованы и проводились большими силами (тот же Кундуз атаковали в два раза большие силы чем в 2015) – в результате тяжелая ситуация сложилась сразу в четырех северных провинциях – Кундуз, Баглан, Балх и Фарьяб.

Для отражения этого наступления правительство кроме переброски подкреплений призвало всех местных варлордов. И тот же Дустум откликнулся на призыв – в результате 3 из 4 бригад личного корпуса из Джаузджана отправились на помощь в соседние провинции. В результате к концу июня было отбито пару районов в провинции Бахл, снята осада столицы провинции Баглан Пули-Хумри, отбита дорога в провинции Фарьяб и восстановлено сообщение с Туркменией. Но это были последние правительственные успехи в Северном Афганистане. При этом на достижение этих задач были израсходованы последние резервы, которые в итоге были связаны боями, а талибы приберегли для решающих ударов ударные группы, которые и начали в июле устраивать правительственным силам локальные кризисы, которые приходилось парировать по принципу «тришкина кафтана», что увеличивало потери и деморализовало войска постоянными поражениями. Инициатива прочно перешла к талибам.

В том же Джаузджане после отправки подкреплений оставалась только одна бригада, и та была связана боями с восставшей пуштунской частью провинции. При этом в июне узбеки ещё наступали и даже смогли отбить часть потерянных территорий. Но ухудшение ситуации в соседних провинциях привело к оттягиванию дополнительных сил – батальон для контроля дороги Шибарган – Мазари-Шариф в провинцию Бахл, ополченцы в провинцию Сари-Пуль для контроля дороги Шибарган – Сари-Пуль и в северо-восточную часть этой провинции для помощи местным узбекам.

Одновременно с этим происходило перемалывание бригады направленной в северную часть Фарьяба. Только за июль на её участке было разгромлено 11 блокпостов и совершено 6 взрывов смертников. К концу июля бригада потеряла почти треть личного состава убитыми и раненными и была вынуждена отойти обратно в Джаузджан, после чего талибы подключили на этом участке ударную группу и начали штурм Шибаргана. Но штурм провалился – бригада подкрепленная батальоном спецназа и авиаударами Мазари-Шарифской эскадрильи и американцев, а также пополненная местными ополченцами атаку смогла отбить и даже отбросить талибов обратно в Фарьяб. Но за десять дней боев потери узбеков составили 455 человек убитыми, 750 раненными и 105 пленными или свыше 60% от первоначальной численности. Заявленные потери талибов составили «свыше тысячи убитыми и 35 пленными», что по части убитых вызывает серьезные сомнения.

Измена

После провала штурма ситуация застыла в неустойчивом равновесии и все решила измена. Глава совета провинции Джаузджан и близкий друг Дустума Бабур Иши перешел на сторону талибов и в ночь на 7 августа вместе с двумя десятками старейшин и половиной ополчения района Хаджа-ду-Хок поднял мятеж. Его поддержал командир бригады Аминулла Бег, в результате чего был разгромлен штаб сектора, войска дезорганизованы и в результате начавшегося одновременно мощнейшего наступления талибов оборона рассыпалась – часть солдат сдались, часть разбежались, часть направилась в сторону штаба корпуса (бывшей базы 122 МСП 201 МСД времен советского присутствия), часть погибла.

В результате развала обороны в 4 часа утра талибы ворвались в Шибарган. В городе было только три сотни бойцов местного ополчения, несколько сот полицейских, охрана тюрьмы, губернаторский конвой и охрана дворца Масуда. Тем не менее бои за город продолжались до середины дня. К этому времени под контролем правительственных сил оставался правительственный квартал с резиденцией губернатора и полицейским управлением, военный госпиталь, тюрьма, один из городских районов (где укрепилось местное ополчение) и северо-восточные окраины (со стороны штаба корпуса).

В середине дня, когда стало ясно, что город захвачен, талибы перешли к уговорам. В условиях осознания защитниками безнадежности сопротивления они были успешными. По итогам защитников правительственного квартала с оружием и техникой пропустили к военной базе, местные ополченцы разошлись по домам под гарантии старейшин не поднимать оружие против талибов, защитники тюрьмы сложили оружие под гарантии безопасности (кроме нескольких лиц ответственных за расправы с пленными талибами которых после сдачи талибы немедленно казнили), также после сдачи оружия отпустили гарнизон военного госпиталя под обещание талибов на Коране не мстить раненным (и надо отметить что талибы свое слово сдержали).

Конец борьбы

Остатки правительственных сил и ополченцев под командованиям сына Дустума Яр Мохаммада сосредоточились в районе аэродрома Шибаргана в 25 км с северо-востоку от города. Талибы блокировали гарнизон, но активных действий против него не предпринимали. Единственным серьезным действием было накрытие бывшей советской военной базы на окраине Шибаргана четверкой американских Б-52. По заявлениям правительственных сил там погибло 200 талибов, и хотя цифра наверняка завышена, сам факт их серьезных потерь сомнению не подлежит (по информации с талибской стороны это были самые большие разовые потери за все время наступления).

В условиях нарастающей катастрофы никакой поддержки гарнизону не было оказано и 12 августа он сдался. По соглашению с Талибаном узбеки передавали талибам тяжелую технику и могли с легким вооружением проехать в район Мазари-Шарифа, который все ещё контролировался правительством. Примерно две трети гарнизона (около 2 с половиной тысяч человек) приняли такое предложение, а остальные сложили оружие и разошлись по домам. На этом борьба за Джаузджан завершилось – провинция полностью перешла под контроль Талибана.

Чтобы был понятен масштаб боев – в боях участвовала почти половина узбекских мужчин способных держать оружие, в военном госпитале Шибаргана талибы захватили свыше тысячи раненных бойцов правительственных сил (не считая того что часть раненных успели отправить в Кабул, а многие раненные из-за переполненности госпиталя лечились в гражданских больницах), войска сопротивлялись до последней возможности и сдались только ввиду нулевой вероятности прибытия подкреплений.