32-й Кременчугский пехотный полк

Конечно я прекрасно понимаю что это полк к Кременчугу никакого отношения кроме названия не имеет, тем не менее его историю пусть и условно но можно привязать к нашему городу.

Я рассматривал только первый период службы полка в Первой мировой войне – месяц от начала войны и до его гибели вместе с армией Самсонова в Восточной Пруссии.

Перед войной
На 1914 год полк дислоцировался в столичной Варшаве и входил в состав 15 пехотного корпуса. Варшавский военный округ в Российской Императорской армии считался элитным – примерно как ГСВГ при СССР. Учитывая сепаратистские настроения в Польше численность местных уроженцев в составе армейских частей не должно было превышать 30%, солдаты из внутренних округов как правило отбирались специально из наиболее толковых призывников, в составе частей был высокий процент сверхсрочников.

Кременчугский полк был «элитой из элит» дислоцируясь в составе «парадной» 8-й дивизии в столичном Варшавском гарнизоне вместе с гвардейцами из 3-й гвардейской дивизии. Полк состоял в составе частей постоянной готовности по 84- рядным штатам, на 01.07.2014 (по старому стилю) имел в наличии 60 офицеров, 7 чиновников, 12 вольноопределяющихся, священника и 3423 нижних чина (некомплект к штату мирного времени чуть больше 100 человек, в т.ч. 1 врач и 6 офицеров, существенная нехватка унтер-офицеров – традиционная проблема любой армии). По конфессиональному составу – 72% православные, 20% католики, 6% иудеи, 2% прочие.

В связи с расположением в столице и особенностями командования (см.ниже) полк как правило вместо боевой подготовки занимался шагистикой, парадами и тому подобной «показухой», среди офицерского состава хватало некомпетентных командиров со связями которые служили там из-за близости к светской жизни «третьей столицы Империи». В отличии от офицеров жизнь нижних чинов была намного хуже чем в провинции – уставщина, постоянная шагистика, жесткие требования к внешнему виду, отсутствие свободного передвижения, частые телесные и общие наказания (в общем по мнению солдат жизнь в полку хуже чем в тюрьме). Хотя справедливости ради надо сказать, что большинство офицеров были вполне компетентны, жесткость режима для солдат компенсировалась лучшим питанием и вещевым снабжением (да и возможность выхода в большой город для большинства была недоступна в их гражданской жизни).

Перед войной 30 июля 1914 (за день до объявления мобилизации!!!) командир полка полковник Василий Александрович Ратко внезапно подал в отставку «по болезни». Из характеристик командира его подчиненными можно сказать что он был «паркетным офицером» – связи в столице и Варшаве, знакомство и приятельство с руководством округа и гражданскими властями Польши, в общем «балы, красавицы, лакеи, юнкера, и вальсы Шуберта, и вкус французской булки». После многолетней службы в Варшавском округе дослужился до гвардейского полковника, но для генеральского звания нужно было командование полком – причем для назначения на «элитные» польские полки нужно было командование полком «в глубинке», поэтому после двух лет службы в Воронеже при первой же оказии вернулся на полк в Варшаве. При этом на должность в Смоленском полку попал переводом с должности командира резервного Ваврского полка (хитрый трюк чтобы обойти конкурентов из числа выслуживших командование). Дальнейшая судьба тоже интересна – в сентябре 1914 ушел на пенсию по болезни с присвоением вожделенного звания генерал-майор (с мундиром и пенсией), в 1916 когда в армию гребли уже и немощных и убогих и оставаться в стороне стало чревато общественным осуждением вернулся в армию в чине полковника, но на фронт не поехал так и проболтавшись «в кадрах» Петербургского военного округа до самой февральской революции, а уже после начала развала армии в апреле 1917 со спокойной душой снова ушел в отставку в том же генерал-майорском чине. После начала Гражданской войны в конце 1918 присоединился к белым, благополучно «провоевал» в тылах до её конца, в 1920 в одним из первых пароходов эвакуировался из Новороссийска в Салоники, после чего осел в Югославии. В общем «Настоящий полковник» и «Герой Белого движения».

Его сменил полковник Федор Георгиевич Иванов – из древней дворянской но обедневшей семьи, женился рано на обрусевшей польке Зинаиде Сергеевне Гавловской (имел 3 дочерей и сына), чтобы меньше тратить денег перевелся из гвардейского полка в Варшаве в армейский полк в провинции, был толковым и храбрым офицером. Был назначен на полк генералом Мартосом хорошо его знавшим и высоко ценившем как требовательного и умелого командира. Попал раненным в плен (об этом дальше), в 1917 году вернулся в Петербург к семье, после начала революции в политике не участвовал и с началом Гражданской войны уехал с семьей в Польшу. Впоследствии его младшая дочь вышла замуж за ставшего позже известным Бориса Алексеевича Смысловского (белоэмигрант, активный участник Гражданской войны, затем агент абвера, один из лидеров РОА, в конце Великой Отечественной войны командовал 1-й Русской национальной армией).

Мобилизация
По планам мобилизация должна была завершиться на 14 день, в полк офицерами и строевыми нижними чинами должны были поступить половина местных и половина из внутренних губерний, при этом опасаясь срыва поляками мобилизации количество приезжих было установлено в 70%, чиновники и нестроевые должны были комплектоваться из местных.

Свыше 420 мобилизованных из внутренних областей должны были прибыть на 8-11 день мобилизации в дополнение к такому же количеству местных (при этом предполагалось что явится не более 70% от польских мобилизованных). На удивление план мобилизации был не просто выполнен, а перевыполнен – кроме явивших мобилизованных в количестве выше планового пришли и много добровольцев. В итоге вместо ожидавшихся 300 человек явилось более 500!!!

При этом прибытие мобилизованных из других регионов было сорвано – из 4-х команд прибыла только 1 (и то с опозданием на неделю!!!), также не прибыли ополченские дружины для охраны коммуникаций и все полки 15 корпуса вынуждены были для этих целей оставить по полуроте с каждого батальона.
За счет избытка мобилизованных поляков удалось частично компенсировать отсутствие приезжих и укомплектовать по 3 роты из 4-х. Также пришлось оставить часть нестроевых (если по людям поляки мобилизовались сверхпланово, то с повозками ситуация была обратная – прибыло меньше половины). Некомплект отсутствовавших или неприбывших офицеров восполнили назначением на их должности вольноопределящихся.

И вот 2 (15) августа 1914 года 2-я армия и входивший в её состав 32-й Кременчугский пехотный полк 2 бригады 8 пехотной дивизии 15 армейского корпуса отправились в поход.

Продолжение следует…

Ратко.
Православный. Образование получил в Полоцкой военной гимназии (1881). В службу вступил 30.08.1881. Окончил Павловское военное училище (1883). Выпущен Подпоручиком (ст. 12.08.1883) в 66-й пех. Бутырский полка. Позже переведен в л-гв. Волынский полк чином Подпоручика гв. (ст. 12.08.1883). Поручик (ст. 12.08.1887). Штабс-Капитан (ст. 06.12.1895). Капитан (ст. 06.12.1898). Командова ротой (7 л. 6 м.); батальоном (1 г. 2 м.). Полковник (ст. 06.12.1904). Командир 192-го пех. рез. Ваврского полка (18.01.1909-08.06.1910; ст. Яблонна близ Варшавы). Командир 35-го пех. Смоленского полка (08.06.1910-12.06.1912). Командир 32-го пех. Кременчугского полка (12.06.1912-30.07.1914). Уволен от службы за болезнью с 31.07.1914 Ген-майором с мундиром и пенсией (ВП 06.09.1914). Определен в службу (ВП 13.05.1916) чином Полковника (ст. 13.08.1906) с назначением в резерв чинов при штабе Петроградского ВО (с 13.05.1916). Произведен в чин Ген-майора (?) с увольнением от службы (15.04.1917). Участник Белого движения в рядах ВСЮР. Эвакуирован 23.02.1920 из Новороссийска в Салоники, а затем в Югославию. На 05.1920 в Югославии. В эмиграции там же. Умер в Белграде.
Награды: ордена Св. Анны 3-й ст. (1905); Св. Станислава 2-й ст. (1908); Св. Анны 2-й ст. (ВП 11.05.1914).
Кстати,он не так молод, 1861 года рождения.
Так то,что у него нехорошо со здоровьем-это допустимо.

Иванов Ф.Г.
Здесь данные о нем неполные,он 1871 года рождения.
Православный. Образование получил в Николаевском кадетском корпусе. В службу вступил 01.09.1890. Окончил 2-е военное Константиновское училище. Выпущен в 14-й пех. Олонецкий полк. Подпоручик (ст. 05.08.1891). Поручик гв. (ст. 05.08.1896). Штабс-Капитан (ст. 04.08.1900). Капитан (ст. 04.08.1904). Переименован в Подполковники (ст. 04.08.1904). Командовал ротой (2 г. 4 м.); батальоном (5 л. 2 м.). Полковник (ст. 06.12.1910). На 30.07.1914 командир 4-го батальона 31-го пех. Алексеевского полка. Командир 32-го пех. Кременчугского полка (с 30.07.1914). Участник похода в Вост. Пруссию в 08.1914. Ранен в бою у Дробница 14(27).08.1914. После поражения 2-й армии вероятно в плену (хотя на 01.08.1916 числится в том же чине в 31-м пех. Алексеевском полку).
Награды: ордена Св. Станислава 3-й ст. (1906); Св. Анны 3-й ст. (1910).

Вступление в Восточную Пруссию.
Началось движение к немецкой границе. Переходы в 15 армейском корпусе были организованы образцово – четко определены маршруты и порядок движения, солдаты шли поротно сдвоенными взводными колоннами по обочинам дороги. Это снижало скорость движения, но позволяло освободить дорогу для гражданского и военного транспорта (что позволило избежать пробок) и повысило управляемость (верховые командиры и посыльные легко добирались в любое место). Шли беспрерывно, без положенных при длительном марше дневок. Правда их отсутствие компенсировалось тем что движение было медленным – примерно по 15 верст в день, что вдвое меньше норматива по переходам на марше. Это было связано как меньшей скоростью движения по бездорожью, так и с большем временем как ночных привалов (утром выступали часов в 10-11 и вместо 8 часов марша получалось 5-6) так и малых (вместо 10 мин. были по 15-20). При этом повозки со снабжением все равно отставали (!!!) и кроме привала у Цеханова (где расстарались местные власти) питание шло из пайков.

К исходу 4 (17) августа были в Залужье, 5 (18) августа – в Кшжижево (севернее Цеханова), 6 (19) августа – в Прасныше, 7 (20) августа – в Кржиновлоге, и наконец 8 (21) августа около 18 часов без противодействия противника вступили на территорию Германии и остановились на ночь в Янове. К середине дня 9 (22) августа подошли к Нейденбургу, немцы город оставили без боя, но в городе был обстрелян патруль казаков (несколько казаков было ранено) и командир корпуса Мартос приказал устроить «репрессалию» обстреляв город из артиллерии (при этом горожанам было приказано покинуть город – немцы город покинули, поляки остались). После обстрела (было выпущено несколько десятков снарядов по южным окраинам) примерно в 16.00 полк вошел в город и остановились на ночевку. Надо отметить что при взятии города были отмечены многочисленные случаи мародерства (как правило солдаты грабили брошенные дома) которое командиры не смогли пресечь вплоть до вмешательства командования корпусом. Командир 1-го батальона 32 полка подполковник Запасник Флорентин Станиславович был назначен комендантом города (его батальон оставлен в качестве гарнизона) и был отдан приказ вешать мародеров (арестованных солдат правда не повесили, а просто вернули в свои части, но аресты и патрули привели к прекращению грабежей).

Отношение к русским было двойственным. Немцы относились резко враждебно – покидали территорию увозя (а часто и уничтожая) имущество и запасы, саботировали распоряжения оккупационных властей, шпионили и совершали диверсии на коммуникациях и линиях связи, нападали на отдельных солдат и обстреливали колонны и биваки, при разгроме окруженных указывали направление движения отступающих солдат и участвовали в их поисках. Отношение же поляков было нейтрально-доброжелательное, так как недовольные отношением немцев к ним как к людям второго сорта они принимали русскую армию пусть не восторженно (справедливо опасаясь мести со стороны немцев), но достаточно лояльно – продавали продовольствие и фураж, указывали удобную дорогу, делились информацией о немецкой армии, даже после окружения армии помогали русским солдатам (указывали расположение немецких патрулей, давали еду и гражданскую одежду).

Первый бой.
Наконец 10 (23) августа во второй половине дня войска встретили противника. Немецкая 37-я пехотная дивизия усиленная 70-й ландверной бригадой и 1-м егерским батальоном решила дать бой русскому 15 корпусу на укрепленных позициях между деревнями Орлау и Янушкау. На этом участке были вырыты окопы полного профиля, установлены проволочные заграждения и вырыты волчьи ямы. Кроме того заболоченная холмистая местность создавала весомые преимущества обороняющимся.

Не буду подробно останавливаться на бое в районе Орлау-Франекенау, скажу только что бой начавшейся весьма удачно для немцев (был серьезно потрепан 29-й Черниговский полк) закончился серьезным поражением. И хотя немцам в значительной мере удалось удержать позиции, бои на следующий день (особенно с учетом обходного движения бригады 13 корпуса) могли привести к их полному разгрому. Начатый ночью отход был проведен в полном беспорядке, некоторые подразделения утром попали под изолированный удар и были разбиты, в целом все части (37-я пехотная дивизия, 70-я ландверная бригада и 1-й егерский батальон) были серьезно деморализованы, в дальнейшем действовали очень осторожно и не играли важной роли в последовавших событиях.

Что же касается Кременчугского полка, то он принял участие в бою только авангардом (3 роты с 4-мя пулеметами) в районе деревень Лана и Аллендорф. Деревня Лана оборонялась 2-й и 4-й ротами 1-го егерского батальона с 2-мя пулеметами, севернее от железной дороги до деревни Аллендорф находился 1-й батальон 147-го пехотного полка с 2-ми пулеметами.

Двигавшийся справа от авангарда 32-го Кременчугского полка авангард 31-го Алексеевского полка (такой же по составу) атаковал деревню Лана в лоб, а кременчужане начали обход слева. При этом немцы из-за несогласованности разных частей оставили это направление неприкрытым даже дозорами (!!!) – пехотинцы считали что егеря на передовой позиции контролируют все предполье, а сами егеря что только подход к деревне. В результате после начала боя немецкие пехотинцы двинувшиеся на помощь егерям столкнулись с обходящими кременчужанами и после упорного боя переходившего в штыковую были отброшены на исходную, а опасаясь обхода егеря оттянули свой правый фланг к Лану.

Несколько попыток пехотинцев прорваться к ним были отражены кременчужанами несмотря на серьезную артиллерийскую поддержку 3-х артиллерийских батарей – по словам очевидцев от леса где шел бой остались одни посеченные стволы, и хотя, скорее всего, это преувеличение – тем не менее факт серьезной артподдержки несомненен. Серьезную помощь в отражении атак сыграли русские пулеметы – все-таки 4 «Максима» на 1 км фронта это весьма серьезная сила. Они буквально выкашивали атакующие цепи, да и слаженные винтовочные залпы кадровой пехоты по своей эффективности не намного уступают пулеметному огню, прорвавшихся же через огневой шквал встречали в штыки.
Не получив помощи охваченные с 3-х сторон но продолжавшие упорно сопротивляться егеря (пару раз отчаянными контратаками выбивали уже было ворвавшихся в деревню алексеевцев) в сумерках после трехчасового боя прихватив раненных и большую часть убитых отступили из горящего Лана к Аллендорфу. С закатом и отступлением егерей из Лана прекратились атаки и против кременчужан.

Но это был ещё не конец! Алексеевцы перегруппировались и отчаянной ночной атакой «взяли в штыки» Аллендорф выбив оттуда не ожидавших подобной прыти егерей, тем самым поставив победную точку в этом бою!

Итоги боя.
Итог боя в целом был в пользу русских – они взяли два населенных пункта и нанесли противнику чувствительные потери, сбили ему настрой и вынудили считаться с силой русского оружия. Потери немцев составили около 300 человек убитыми и ранеными (примерно 130 егерей и 170 пехотинцев). Потери кременчужан составили 38 убитых и 73 раненных (в т.ч. 2 офицера), в значительной мере от огня немецкой артиллерии. Алексеевцы потеряли около 250 человек.

Отдельно надо сказать про действия артиллерии – немецкая тяжелая батарея накрыла стоящие на открытой позиции русские орудия, в результате чего практически весь бой прошел без артиллерийской поддержки. В то же время 18 немецких орудий непрерывно и беспрепятственно (несмотря на наличие поблизости русской тяжелой артиллерии) весь бой стреляли по Кременчугскому полку. Правда эффективность огня по залегшей, но не окопавшейся пехоте оказалась сравнительно невысокой – несколько десятков убитых и раненных на несколько сотен выпущенных снарядов.

Основной причиной неудачи немецких пехотинцев являлось отсутствие превосходства в силах –три русских роты атаковались тремя немецкими, наличие артподдержки компенсировалось пулеметами. В общем у немцев зевнувших обход русских войск не было шансов. В то же время надо отметить упорство и стойкость алексеевцев которые имея лишь полуторакратное превосходство (3 роты против 2) сумели вынудить противника к отходу с укрепленных позиций.

Ночью немцы на фронте 2-й бригады 8 дивизии отступили, сняв перед самым рассветом пускавшее ракеты и изредка постреливавшее охранение. Преследование организованно не было в связи с изменением плана наступления 2-й армии и его согласованием с фронтом и Ставкой. В результате два дня – 11 (24) и 12 (25) августа Кременчугский полк простоял на месте. При этом полноценного отдыха организовано не было – в ожидании приказа на выдвижение солдаты были в полной готовности к маршу и стояли в походных колоннах. По рассказам участников такое ожидание марша выматывало сильнее чем сам марш.

Наконец вечером 12 (25) августа был получен приказ на выдвижение 13 (26) августа к Гогенштейну. Армия Самсонова продолжала наступление.

Продолжение следует...

Продолжение похода.
Утром 13 (26) августа полк выступил к Гогенштейну, к вечеру авангард приблизился к нему. Несколько ранее 3 сотни Оренбургских казаков (корпусная конница) выбили немецких самокатчиков (велосипедистов) с узловой ж.-д. станции Гогенштейн, но взять сам городок не смогли. Подошедший авангард Кременчугского полка был встречен плотным огнем из застройки, но вместо лобового штурма русские начали охват городка с востока и, опасаясь окружения превосходящими силами, рота немецких самокатчиков оставила его. Потери кременчужан в этот день составили 1 убитым и 4 ранеными.

К этому времени обозначилась нарастающая опасность окружения 2-й армии, командованием было принято решение развернуть её на запад, чтобы ударом по предполагаемому левому флангу охватывающего противника заставить его отступить или при удаче разбить. Эти абсолютно ошибочные предположения вылились в бой у Мюлена. Ошибка заключалась в том, что считая, что атакуют левый фланг, русские атаковали ЦЕНТР немецких боевых порядков, т.к. левое крыло составляли неизвестные русскому командованию немецкие части – сводная дивизия Унгера, 3-я резервная дивизия и ландверная дивизия Гольца которые в свою очередь получили приказ на охват фланга русских.

В результате вместо обхода фланга противника 8-я пехотная дивизия и переброшенная из 13-го корпуса 2-я бригада 1-й пехотной дивизии столкнулись с германским левым флангом. Тем самым был разрушен весь план русского командования, но вместо попыток переиграть ситуацию с помощью другого плана (а было как минимум два лучших варианта – отступление к границе или атака 17-го и 1-го резервного немецких корпусов) с упорством достойным лучшего применения продолжило выполнение уже заведомо провального плана закончившегося предсказуемой катастрофой.

2-й бригаде 8-й пехотной дивизии было приказано совершить обход противника форсировав реку Древенц западнее Дробница после чего повернуть на юг заходя в тыл противнику. 2-я бригада 1-й пехотной дивизии должна была прикрыть обход с севера. Итогом стало встречное сражение этих двух бригад с 3-й резервной дивизией и бригадой ландверной дивизии Гольца.

Бой у Дробница. Начало.
Поселок Дробниц был занят полком ландверной кавалерии из дивизии Унгера ожидавшей подхода 5-й резервной бригады 3-й резервной дивизии. В 2 часа ночи 14 (27) августа Кременчугский полк был поднят и двинулся к нему, около 6 часов утра авангард приблизился к поселку и столкнулся с немецкими дозорами, попытка атаки сходу была отражена плотным винтовочным огнем. К 8 утра с подходом основных сил и развертыванием артиллерии 2-го дивизиона 8-й артбригады началась классическая атака по всем уставам – после артподготовки под прикрытием пулеметного огня короткими перебежками русские солдаты приблизились вплотную к немецким позициям, этого оказалось достаточно – не вступая в ближний бой немецкие кавалеристы организованно оставили поселок.

Заняв Дробниц и убедившись в отступлении немцев, 32-й полк выдвинулся к мосту через реку Древенц у хутора Клейн Поцдорф, где столкнулся с авангардом немецкой пехоты (12-й ротой 2-го резервного полка с 2-мя пулеметами). В 10.30 после атаки при поддержке артиллерии немецкая рота была сбита с позиций и отброшена на высоты западнее реки. Полк начал переправу, но подход основных сил 2-го резервного полка и самое главное развертывание немецкой артиллерии изменили ситуацию.
Расположившись на господствующих высотах немецкая артиллерия обстреляла стоящие на открытой позиции русские орудия, понеся потери в людском и конском составе батареи вынуждены были сменить позиции и прекратили поддержку, после чего немцы перенесли огонь на русскую пехоту.

В лесу на болотистых берегах небольшой речушки и высотах на её западном берегу завязалась жаркая схватка русских и немецких солдат, местами переходящая в свалку. Дважды взбирались русские солдаты на гребень высот и дважды подходившие немецкие подкрепления сбрасывали их обратно. Огонь артиллерии и пулеметов, большие потери и неудачные атаки привели полк в расстройство. Пытаясь переломить ход боя командир полка лично возглавил атаку двух свежих рот, с развернутым знаменем под барабанную дробь в третий раз полк бросился в атаку и вновь поднялся на высоты. И в тот момент когда казалось вот-вот немцы дрогнут пуля попала командиру в грудь. Раздался крик: «Командира убило!» И все было кончено – один за другим, вначале отдельные солдаты, затем небольшие группы, а под конец и основная масса солдат бросилась бежать.

Изрядно потрепанные немцы не преследовали отступающих, бой прекратился и солдаты 32-го полка смогли несколько оправится от поражения. В командование полком вместо тяжело раненного полковника Иванова вступил как старший по званию командир 4-го батальона полковник Георгий Карлович Нейшильд. Это был дисциплинированный, исполнительный и храбрый офицер, но к сожалению он не имел нужных для командования полком лидерских качеств, авторитета и инициативности. Справедливости ради он не препятствовал инициативным действиям других командиров и содействовал реализации их планов.

Бой у Дробница. Продолжение и итоги первого дня.
После небольшого затишья связанного с подвозом снарядов немецкая артиллерия около 16.00 открыла огонь по Дробницу и продолжала его с небольшими перерывами до 18.00, после чего в бой пошла немецкая пехота (к этому времени собрался весь 2-й резервный полк 3-й резервной дивизии). К этому времени после попадания нескольких сотен снарядов поселок горел, надо сказать что так как Дробниц находился в низине и простреливался артиллерией с окружающих высот, то его удержание любой ценой не предполагалось – там находились 3 роты (по 1-й от батальона) с 4-мя пулеметами. Первая атака была отбита, но во время второй немцам удалось зацепится за поселок и передовые русские войска отступили на основные позиции на высотах восточнее, немцы же вернув поселок бой прекратили.

А в полночь русские устроили немцам очередной сюрприз – внезапной ночной атакой вернули Дробниц!!! Надо сказать, что ночные атаки в русской армии не были импровизацией, они отрабатывались ещё в мирное время на учениях и широко применялись на первом этапе Великой войны, причем массовое их применение оказалось сюрпризом для противника и довольно часто приносило успех.

Вот и сейчас не ожидавшие подобного немцы бежали в панике, бросив большое число имущества, личных вещей, были оставлены даже несколько винтовок и коробки с пулеметными лентами!!! Были взяты больше десятка пленных. Этот ночной успех несколько подсластил дневные неудачи и поднял упавший было боевой дух Кременчугского полка.

В целом итоги дня оказались противоречивые – с одной стороны не был выполнен приказ об обходе противника и понесены серьезные потери (включая командира полка), с другой удалось удержать за собой Дробниц и остановить продвижение 3-й резервной дивизии, что имело далеко идущие последствия – эта дивизия «получив по зубам» в боях 14(27)-15(28) августа в дальнейшем действовала весьма осторожно в результате чего окруженные русские войска не подвергались давлению с запада.

Потери немцев в этот день точно определить сложно, известно только что за два дня боев 2-й резервный полк потерял 17 офицеров и свыше 400 солдат. Потери же 32-го полка 14(27) августа составили 179 убитых и 197 раненых. Также надо отметить что в отличии от раненных в бою при Лане раненные в этом бою составили компанию остальным в германском плену – госпиталь с ними был захвачен немцами у Едвабно, там же попал в плен и командир полка полковник Иванов.

Продолжение следует…

Бой у Дробница. Завершение боя и вывод в резерв.
С рассветом 15(28) августа бой возобновился – снова заговорила немецкая артиллерия и пошли в атаку пехотинцы. Но в этот раз картина была совсем другой – немцы уже не имели прежнего задора, а российская артиллерия с закрытых позиций поддерживала своих солдат, и пусть её огонь был не очень эффективным, но психологическое воздействие оказалось весьма неплохим – свист летящих над головой своих снарядов подбадривал бойцов, а немцы начинали действовать весьма осторожно. В результате утренних атак, несмотря на существенные потери, немцам не удалось даже сбить передовые позиции русских в Дробнице.

Одновременно севернее успешно вел боевые действия 31-й Алексеевский полк той же 2-й бригады 8-й пехотной дивизии – от серьезно потрепал 9-й резервный пехотный полк (его потери только за утренний бой составили 11 офицеров и свыше 400 солдат) и только обход правого фланга вызванный отходом 2-й бригады 1-й пехотной дивизии к Гогенштейну заставил его отступить в район севернее Дробница.

Однако общее ухудшение обстановки на левом фланге 15-го армейского корпуса и угроза прорыва 41-й немецкой пехотной дивизии привели к тому что в 10 часов утра в штабе 8-й дивизии был получен приказ командира корпуса вывести 2-ю бригаду из боя и перебросить её южнее к Ваплицу. И в 11 часов начался отход, в 12 часов отошли арьергарды и немцы наконец смогли повторно занять Дробниц. Несмотря на приказ активно преследовать отступающих русских и усиление в виде двух кавполков (ландверного и 5-го драгунского резервного) и 3-х батарей немцы фактически просто осторожно следовали за ними, а достигнув рубежей указанных на этот день (Лихтейнен – Кенигсгут) вообще остановились!!! Упомянутое в докладе командира 3-й резервной дивизии «энергичное преследование до наступления темноты» свелось к продвижению на 3-4 километра!!!
К моменту подхода 2-ю бригады 8-й дивизии немецкая 41-я дивизия уже была разбита у Ваплица и отброшена на исходные позиции. Уже не нужную там бригаду разместили в районе городка Надрау (32-й полк был размещен севернее Паульсгута). Чуть позже 31-й полк был брошен на усиление 6-й пехотной дивизии, а 32-й полк с 6-й батареей усиленный последними корпусными резервами (1-й батальон 31-го полка, полсотня казаков конвоя 6-й пехотной дивизии и ротой саперов) остался прикрывать корпус с севера.

Потери в этот день невозможно установить ввиду того что из-за прерывания основных линий связи вечером 15 (28) августа ежедневные сводки о действиях 2-й армии и её частей уже не передавались в штаб фронта. Так что тут вступаем только в область предположений. Но вряд ли потери в этот день были большие – анализируя рассказы участников видно что в отличии от событий 10(23) и 14(27) августа не упоминаются ни жестокие рукопашные схватки, ни убийственный артиллерийский огонь.

Бои в арьергарде.
Через расположение отряда началось отступление русской армии. Проходили обозы и парки, лазареты и повозки снабжения, выходили отступающие солдаты и небольшие отряды (из них формировали временные команды, при прохождении соответствующих полков возвращали их в их состав). Вся эта деморализованная масса катилась на юг в сторону России, создавая гнетущее впечатление, более того началось брожение и среди солдат Кременчугского полка, которое правда пока сдерживалось офицерами и унтерами. За тыловиками начали отходить боевые части – через боевые порядки 32-го полка вначале прошла 2-я бригада 1-й дивизии, затем 3 полка правого крыла 6-й пехотной дивизии.

Немецкая авиаразведка заметила отходящие колонны и командование ландверной дивизии Унгера, преследовавшее отходящую 6-ю дивизию, посчитала дозоры кременчужан небольшими заслонами прикрывающие отходящие части. И головной 107-й ландверный полк без разведки атаковал в направлении Паульсгута. Подпустив на минимальную дистанцию кременчужане открыли огонь в упор, установленные на удобных точках пулеметы перекрестным огнем превратили поле перед позициями в поле смерти, а артиллеристы добавили огоньку, открыв огонь картечью прямой наводкой. В результате немцы потеряли 372 человека убитыми и раненными и ещё несколько сотен разбежались, собственные потери были ничтожными. Кроме непосредственного результата ещё более важным был тот, что ландверная дивизия Унгера весь следующий решающий день простояла неподвижно!!!

Фактически русские войска успешными действиями у Дробница, Ваплица, Гогенштейна и Паульсгута исключила из действий против армии Самсонова 4 немецкие дивизии (41-ю пехотную. 3-ю резервную, ландверные дивизии Гольца и Унгера), а если добавить потрепанные ранее и уже не принимавшие участие в событиях 37-ю пехотную дивизию и 70-ю ландверную бригаду – можно сказать что только потеря руководства частями и трусость и некомпетентность командования не позволила решить исход сражения в свою пользу. Ведь практически весь усиленный 20-й корпус немцев был исключен на время решающих событий 16(29)-17(30) августа. Получилось что атакуемые с севера и востока и блокируемые с юга русские войска не атаковались с запада, что позволило перебросить силы и помешало успешным действиям против окруживших войск только отсутствие воли к прорыву и трусость части высших командиров.

Продолжение следует…

Дороги отступления.
Ранним утром 16(29) августа, прикрывшись арьергардными заслонами, усиленный Кременчугский полк стандартным уставным маршем начал отход, полностью выполнив приказ – прикрыть отход 15 корпуса. Успешно оторвавшись от немецких войск (которые справедливости ради особо не горели желанием преследовать) полк начал движение в направлении Орлау. Организация марша была проведена образцово – все командиры рот получили маршруты об изменении которых докладывали верховые посыльные под роспись, перед основным лагерем для ночевки у Кальтенборна был установлен офицерский пост для указания направления движения (шел опрос подходивших колонн и нужные направлялись в лагерь). В результате этого количество отставших было минимальным, а вклинившиеся колонны других частей не смогли нарушить управление.

По дороге то тут, то там попадались непонятно куда идущие или просто отдыхавшие группы солдат и отдельные бойцы. Большинство охотно присоединялись к колонне, но были и такие что бежали при её приближении или присоединялись с большой неохотой с намерением бежать на ближайшем привале. Были солдаты которые отстали от своих колонн или были посланы с поручениями а по возвращении не находили своих. Многие были из числа разбитых в предыдущие дни полков, некоторые из них бродили по лесам по двое суток. Из них формировались временные команды (разбитые по полкам и дивизиям) во главе с выделенными офицерами полка.

К этому времени 2-я армия превратилась в плохо управляемую толпу людей в форме. Это было связано с потерей управления войсками из-за массового разложения и бегства штабов!!! Так бросили войска штабы 2-й армии, 15-го и 23-го корпусов, 6-й дивизии. Все это накладывалось на смешение частей, что способствовало расчленению боевых порядков и превращение крупных подразделений в отдельные отряды. В результате нарушилась иерархия командования, отдельные отряды возглавлялись офицерами бравшими инициативу на себя и действующих по своему разумению.

На это накладывался разнобой приказов – так некоторые части 15-го и 23-го корпусов действовали по приказам ещё старых командиров корпусов, некоторые по последним частным приказам 2-й армии, некоторые по приказам нового командиру группировки командира 13-го корпуса Клюева, а некоторые по приказам своих командиров дивизий. Фактически 2-я армия как единый иерархический организм к вечеру 16(29) августа практически прекратила свое существование.

Примером управленческого бардака может послужить ситуация в Кременчугском полку: приказом ещё Мартоса отряд полковника Нейшильда должен был отходить на Орлау-Нейденбург, приказом Клюева все части 15-го корпуса направлялись на Мушакен, а прибывшая из штаба 8-й дивизии группа офицеров передала приказ начдива Фитингофа двигаться на Кальтенборн с направлением движения на Вилленберг!!!

Агония.
Утром 17(30) августа Кременчугский полк продолжил отход по направлению на Канвизин. Надо сказать что он шел фактически в арьергарде, но благодаря бездействию 20 германского корпуса отступление происходило без соприкосновения с противником. От присоединивших к отряду солдат узнавали новости про находившихся по всем направлениям немцев, про сдачу русской армии (и это была правда, колонна Клюева сдалась когда Кременчугский полк ещё маршировал на 10 км северо-западнее!!!). Стрельба шла и справа и слева – отдельные русские части все ещё продолжали сопротивление, только впереди и сзади было тихо и отряд продолжал движение по пока ещё свободной дороге.

Около 13.00 колонна была атакована справа (от Саддека) немецкой кавалерией численностью примерно в эскадрон – часть солдат (особенно из присоединивших групп) рванулась в лес севернее, но не потерявшие голову офицеры организовали отпор и после короткой перестрелки немцы отступили. Кое-как собравшись несколько поредевшая (многие убежавшие в лес так и не вернулись) колонна двинулась дальше сопровождаемая немецкими кавалерийскими дозорами и прикрываясь заслонами. Примерно через час колонна была атакована пехотой силой до батальона (предположительно 3-й батальон немецкого 43-го пехотного полка), при этом немецкая артиллерия силой до двух батарей открыла мощный огонь шрапнелью. И снова часть колонны рассыпалась в лесу, а часть заняла оборону и открыла огонь. Постепенно в бой втягивалось все больше людей, открыла огонь прямой наводкой русская батарея, а после того как правый фланг немцев был охвачен они отступили. Успех в этом бою связан с тем, что немцы явно недооценили количество русских солдат – попытка атаковать вчетверо превосходящие силы не могла быть успешной.

Надо сказать что к этому времени моральное состояние было весьма низким, поражения армии и сдача её основной части привели к пораженческим настроениям не только среди солдат, но даже многие офицеры считали что сражение проиграно. И если так, то зачем воевать и умирать – мол долг выполнили, воевали достойно, а раз так – то можно в плен с чистой совестью. Пока движение шло без соприкосновения с противником и в плотных колоннах дальше разговоров и общих настроений дело не шло, но как только начались серьезные испытания и особенно после того как полк рассыпался на меткие подразделения эти настроения проявились в полной мере. В результате только небольшое количество офицеров и солдат активно участвовало в боях и попытках прорваться, основная же масса в лучшем случае следовала со всеми. И если во главе отдельного отряда становился офицер с пораженческими настроениями (а таких было большинство!!!), то отряд быстро разлагался и даже после соединения с основными силами уже не имел серьезной боеспособности, отряды же с офицерами активными сторонниками борьбы наоборот заряжались энергией победы и часто только за счет их усилий отступающие колонны ещё продолжали сопротивление.

Около 16.00 при проходе через лес авангард отряда наткнулся на перегородившую дорогу укрепленную позицию немецкой пехоты силой до батальона с пулеметами. Кроме того практически сразу открыла огонь немецкая артиллерия. Несколько попыток атаковать были сорваны из-за высокой плотности огня, в результате русские войска не смогли приблизится к позициям немцев ближе чем на 200-300 метров. Артиллерию негде было развернуть, а попытка обхода не удалась из-за того что немецкая позиция упиралась одним краем в болото, а другим в овраг.

Тогда было принято решение сойти с главной дороги и отступать по лесному проселку, на плохую дорогу начали заводить вначале артиллерию и пулеметы, затем обоз. Солдаты же должны были двигаться по лесу по обоим сторонам дороги. Рота за ротой постепенно втягивались в лес. В этот момент хвост колонны был атакован немецким батальоном. Находившийся в арьергарде батальон Алексеевского полка с 2-мя пулеметами отбил прямую атаку, а попытка их обойти привела к жаркой рукопашной схватке в лесу, оставшейся за русскими.

При заезде обоза образовалась пробка, и неожиданно немцы накрыли это скопление артогнем, крики раненных людей и лошадей, горящие и разлетающиеся на куски повозки привели к панике среди нестроевых которую не удалось погасить офицерам. В результате многие возчики бросились в лес бросив повозки. Загоревшиеся повозки с патронами привели к многочисленным выстрелам и авангард услышав стрельбы в тылу заколебался, раздался крик «немцы сзади!» и большая часть солдат побежала в лес, увидев это немцы перешли в атаку. Догнавшие основную колонну солдаты вызвали панику уже в ней особенно среди новых разношерстных команд, часть солдат начала разбегаться, паника среди возчиков привели к столкновениям, пробкам и остановкам колонн. В результате относительно слаженная армейская машина разбилась на отдельные фрагменты – часть рот продолжала движение в колоннах в прежнем направлении, часть рассыпалась по лесу, часть заняла оборону. Тем не менее отход произошел без противодействия противника.

Это было вызвано тем, что не поддавшиеся панике солдаты и офицеры авангарда с 2-ми пулеметами отчаянным сопротивлением смогли задержать немцев, и только к вечеру расстреляв все пулеметные ленты и большую часть винтовочных патронов, охваченные с трех сторон они сдались в количестве 150 человек. Арьергардный батальон алексеевцев отошел посчитав что они выполнили свою задачу – немцы получив жестокий урок в лесу их не преследовали.

Наконец уже в сумерках отдельными отрядами, группами солдат и отдельными бойцами Кременчугской полк и примкнувшие к нему частей начали выходить в расположение колонны генерала Преженцева. Подсчитать сколько к этому моменту осталось в его составе сложно, но скорее всего достаточно много, т.к. из число крупных сдавших групп про которые писали немцы к кременчужанам можно привязать только 150 человек и 2 пулемета, а все другие крупные группы были достаточно далеко. Тем более основной лагерь русских войск как раз находился в направлении границы и был достаточно большим чтобы его можно было пропустить. Так что по примерным прикидкам в составе отряда все ещё было около 2 тысяч человек из 32-го Кременчугского полка.

Окончание следует…

Попытка прорыва и сдача.
Ночь 17(30)-18(31) августа колонна генерала Преженцева в составе 36-й дивизии и примкнувших к ней частей встретила в состоянии глубоко разложения и деморализации. Несмотря на успешные бои 17 (30) августа в которых колонна не только смогла прорвать два немецких заслона, но взяла пленных и трофейные орудия, прорваться к своим не удалось – на месте одного прорванного заслона оказывалось два новых. В ходе вечерних боев колонна так и не смогла прорваться через немецкие позиции, остановленная сильным артиллерийским и пулеметным огнем. Среди офицеров ширились настроения на сдачу, и это несмотря на то что начальник колонны был против и стремился все-таки прорваться. Также сильно деморализованы были солдаты – многие небольшими группами или поодиночке выходили из леса и сдавались. Не желавшие сдавать, но и потерявшие веру в возможность прорыва также небольшими группами или поодиночке покидали колонну и пытались пробиться самостоятельно.

Ночью было предпринято пять организованных попыток прорыва с помощью внезапных ночных атак ударных групп из числа сохранивших наибольшую боеспособность подразделений. Несмотря на то что немцы ожидали атаки, многочисленные осветительные ракеты и даже прожектора две из них закончились успешно, но общая дезорганизация не позволяла воспользоваться ими для полноценного прорыва. Несмотря на то что каждый прорыв был частью определенного плана, другие отряды не всегда поддерживали успех ударной группы, в результате удержание горловины прорыва и проход через неё колонн не обеспечивалось, в итоге немцам удавалось резервами закрыть прорыв.

Как минимум в одной из попыток прорыва участвовал Кременчугский полк – кравшаяся в ночной темноте освещаемой неверным светом ракет команда разведчиков была обнаружена немцами и ожили все из позиции – заговорили пулеметы, от повисших в небе ракет стало светло как днем. Тем не менее темная масса основной группы русской пехоты бросилась на вражеские позиции. Короткими перебежками с криками «ура!!!» цепь за цепью продвигались вперед, выкаченная на прямую наводку артиллерийская батарея открыла беглый огонь. Но атака закончилась неудачно – массированный шрапнельный огонь германской артиллерии и плотный пулеметный огонь сначала остановили наступательный порыв, а потом сначала отдельные солдаты, а потом и мелкие группы один за другим покидали поле боя больше походившее на поле бойни. Солдаты второго эшелона попали под огонь сразу на выходе из леса и бросились обратно под его спасительную тень. Поняв что прорыв не удался остатки первого эшелона и разведчиков ползком и мелкими перебежками начали отступление под огнем противника (правда несколько уменьшившимся), при этом стараясь вытащить с собой как можно больше раненных. Когда они приблизились к лесу, к ним на помощь бросились десятки солдат чтобы помочь быстро вынести раненных и вывести уставших бойцов. Из 400 бойцов первого эшелона атакующих уцелела примерно треть.

Утром 18(31) августа положение колонны Преженцева стало безнадежным – к немцам начали подходить подкрепления как с севера из состава 35-й пехотной дивизии 17-го армейского корпуса, так и запада из числа 1-й дивизии 1-го армейского корпуса. Кроме того наиболее боеспособные солдаты были выбиты в результате вечерних и ночных попыток прорыва или покинули колонну ночью пытаясь мелкими группами и поодиночке просочится через немецкие боевые порядки. В колонне было много раненных и нестроевых, большинство офицеров выступали за сдачу, да и деморализованная солдатская масса также не демонстрировала высокий боевой дух. В результате генерал Преженцев сломался и отправил парламентеров с предложением о сдаче – в общей сложности сдались 7800 человек при 50 орудиях и 22 пулеметах. В их числе были и остатки Кременчугского полка во главе с командиром. Примечательно что к орудиям ещё оставалось по полтора боекомплекта, были запасы патронов и продовольствия. То есть основной причиной сдачи стали психологические причины – деморализация и потеря желания сопротивляться, а не материальные – отсутствие еды или боеприпасов.

Тут надо ещё добавить что организованная попытка прорыва колонны Преженцева приковала много внимания и сил немецкого командования и способствовала тому что на других участках часть русских войск все-таки смогла прорваться, вокруг же неё было создано фактически тройное кольцо – в результате из всей колонны вышли к своим только несколько десятков человек. Днем 18(31) августа были пленены крупные группы русских солдат в 250 и 150 человек, бригада Шмиттау взяла 800 пленных из числа мелких групп и одиночек, кавалеристы взяли ещё 700. Всего же с учетом сдавшихся 17(30) августа и собранных при прочесывании местности 18(31) августа и 19 августа (1 сентября) в этом районе было взято около 11000 русских пленных. Из частей 32-го Кременчугского полка входивших в колонну Преженцева к своим не вышел никто.

Судьба 1-го батальона полка.
Всю эту короткую кампанию 32-й Кременчугский пехотный полк воевал без своего 1-го батальона. Оставленный в качестве гарнизона Нейденбурга он так и не вернулся в его состав. Смененный 14(27) августа частями 2-й пехотной дивизии 23-го армейского корпуса он был брошен в бой у Мюлена на усиление левого крыла 15-го корпуса. Ни в каких ни сильно героических, ни сильно трусливых действиях замечен не был и разделил судьбу частей входивших в это крыло – сдался в составе колонны Клюева у Саддека вместе со своим командиром.

Как и в случае других частей окруженной армии часть солдат и офицеров батальона в составе мелких и крупных групп, а также поодиночке пыталась прорваться из окружения. И в отличии от основной части полка из состава 1-го батальона к своим кто-то да прорвался (вышли около 50 солдат и ни одного офицера) – в основном из числа состоявших в отряде подполковника 31-го Алексеевского пехотного полка Сухачевского.

Итоги.
Если оценивать в целом деятельность 32-го Кременчугского полка, то можно сказать что он просто выполнил свой долг. Не покрыл себя славой в сражении с превосходящим противником, но и не запятнал себя трусливым бегством с поля боя. Во многом это было связано противник с которым встречался полк не имел значительного численного превосходства и не атаковал с фланга или тыла.

Интересна судьба полкового знамени – оно со всеми принадлежностями было закопано перед сдачей полка. Позже один из пленных русских офицеров сообщил место, где оно было зарыто. И вот 1 апреля 1915 года немцы отрыли Георгиевский крест, юбилейные ленты и скобу с древка знамени. Самого полотнища в указанном месте не было и его судьба так и осталась неизвестной, известно только то что в руки германцев оно так и не попало.

Позже 32-й Кременчугский пехотный полк был восстановлен и провоевал до конца Первой мировой войны. При новом формировании в его составе значительную часть составляли солдаты и офицеры из старого полка (так на 1(13) сентября в его составе числилось 898 человек) – в основном из числа 4-х полурот оставленных для охраны железных дорог, опоздавших солдат из внутренних округов, раненных (в русской армии они возвращались в части откуда попали на госпитальную койку) и немногочисленных солдат вышедших из окружения.

Но это уже совершенно другая история.

КОНЕЦ

В продолжение истории про 32-й Кременчугский пехотный полк.
В первой части было рассказано про его участие в походе армии Самсонова в Восточную Пруссию и его гибель в Танненбергском котле.
Теперь можно немного рассказать и о том что было дальше.

ЧАСТЬ 2. Гродненские бои

Воссоздание полка
После гибели полка 27 августа на 1 сентября в полку числилось 898 человек которые включали в себя прибывшие команды пополнения, оставшиеся на охране железных дорог 4 полуроты, раненных вывезенные в госпиталя (они продолжали числится за полком) и немногочисленные солдаты вышедшие из окружения (ни один офицер не вышел).

6 сентября было принято решение отправить остатки 15 корпуса в тыл на восстановление и 21-25 сентября остатки 8 дивизии были отправлены эшелонами в Гомель. Из-за проблем с организацией железнодорожных перевозок части прибывали на место все начало октября. Из-за неорганизованности и бардака повсеместно царившего в начале войны, местное военное начальство было не в курсе планов командования на восстановление корпусов в Гомеле и первое время солдаты жили за счет местного земства которое на патриотическом подъеме радушно приняло "героев войны".

Из-за того же бардака в штабах только после многочисленных писем и визитов в Генштаб и Ставку инициативных офицеров удалось продвинуть зависшее было восстановление 15 корпуса. И в конце октября были спущены на места соответствующие распоряжения о подаче в распоряжение корпуса личного и конского состава, оружия и военного имущества. Правда только в середине ноября началась активная реализация этого приказа и к концу года корпус был восстановлен.

Высочайшим приказом от 18 (31) декабря 1914 года было официально подтверждено формирование корпуса и утверждено его новое командование. В одном из пунктов этого приказа один из основных инициаторов и лоббистов восстановления корпуса - штаб-офицер для делопроизводства и поручений при управлении ген-квартирмейстера при Верховном Главнокомандующем полковник Александр Оскарович Зундблад был назначен командиром 32-го Кременчугского полка.

Пару слов о командире. Типичный немец (из обрусевших прусских немцев), идеальный штабист - внимательный к мелочам, методичный в организации процесса, образованный с широким кругозором. И при этом русский патриот который всю свою жизнь положил на алтарь отечества. После революции добровольно поддержал большевиков (в советских военных органах с ноября 1917!!!). Активный организатор Красной Армии, помощник начальника штаба (а позже и начальник штаба) 2 армии, помощник начштаба Кавказского фронта. После войны начальник подготовки войск Закавказского ВО, после отставки в 1932 году преподаватель военного дела в Московском станкостроительном институте. Арестован в 1937 году по делу "военспецев" и 11 декабря расстрелян.

На 1 января 1915 года в полку числились 50 офицеров, 11 чиновников, священник, 16 вольноопределяющихся и 3890 нижних чинов (в том числе 200 нестроевых). Командиры батальонов и рот были из числа уцелевших офицеров полка, добровольцев из числа штабных офицеров и офицеров ополченских дружин рвущихся в бой, а также добровольцев из числа отставных офицеров. Практически все младшие офицеры были из досрочного выпуска юнкерских училищ. Вольноопределяющиеся - из добровольцев-студентов (среди них много дворян). Чиновники (в т.ч. медики) из студентов и добровольцев. Фельдфебели из числа старших унтер-офицеров (2/3 кадровые из довоенного состава полка), старшие унтер-офицеры из числа младших унтер-офицеров и солдат-сверхсрочников, младшие унтер-офицеры из числа солдат-старослужащих и унтеров старших возрастов из ополчения. В пулеметной и телефонной команде многие унтер-офицеры из числа молодых добровольцев (студенты, реалисты и гимназисты). Рядовой состав из числа ратников ополчения 1-го разряда, практически полностью из числа не служивших.

Надо отметить высокий энтузиазм и патриотический подъем царивший в то время - добровольцы рвались на фронт, земства массово жертвовали деньги и товары на армию, солдаты охотно шли на призыв. Это только после Великого отступления переломились общественные настроения и война стала восприниматься как тяжелая ноша. А пока она ещё была популярна.


Выдвижение на фронт
И вот наконец после шестинедельной подготовки 11 февраля 1915 года воссозданный 15 корпус был посажен в эшелоны и отправлен под Варшаву, где русское командование продолжало надеяться на "прорыв к сердцу Германии".

Но по дороге ситуация резко изменилась - немецкое наступление и ошибки русского командования привели к очередной катастрофе. Третье (и последнее) русское вторжение в Восточную Пруссию закончилось третьей катастрофой, по масштабам сравнимой с катастрофой армии Самсонова - гибелью 4 дивизий 20 армейского корпуса. В результате перед немцами открылся прямой путь в глубь Российской Империи прикрытый только крепостью Гродно - недостроенной и практически без гарнизона (4 ополченские дружины и все!!!). Для восстановления фронта и спасения 20 корпуса к Гродно были срочно брошены выдвигавшиеся в Польшу части 2-го и 15-го корпусов. И если спасти окруженных они не успели (удачно начавшееся 21 февраля наступление было остановлено после известий о капитуляции остатков корпуса), то занять крепостные форты и закрыть прорыв смогли. В попытке деблокировать 20 корпус участвовала только 6 пехотная дивизия 15 корпуса, прибывшая в Гродно 20 февраля.

22 февраля прибыла и 8 дивизия, сменив 23 февраля на фортах крепости 6 дивизию, выдвинутую на север вдоль Немана для защиты от выдвигавшегося туда 39 резервного корпуса немцев. В этот же день подтянулись к Гродно и основные силы немцев - 2 и 31 пехотные дивизии (плюс 42 пехотная дивизия во втором эшелоне). Против 8 русской дивизии размещалась 32 бригада 31 дивизии (70 Рейнский и 174 Лотарингские полки). При этом 70 полк занимал ключевую высоту 100,3 господствовавшую над местностью и с которой открывался вид на Гродно. Эта высота была укреплена как часть крепости и подготовлена к круговой обороне (что позже создало большие проблемы для русских войск). Она защищалась одной ополченской дружиной и была с налета взята немцами ещё 20 февраля.

Скат,
Спасибо!
Ждём "продолжения банкета"!

И снова в бой...
23 февраля 15 корпус в рамках общего наступления 10 русской армии получил приказ в 8:00 24 февраля начать наступление с целью отбросить немцев к Августовскому каналу, атакуя 8 дивизией в направлении Сопоцкина взяв укрепленную высоту 100,3. Забегая наперед, это наступление на своем левом фланге привело к серьезному успеху во втором Праснышском сражении - один из наиболее крупных успехов русской армии на северном фланге за всю войну.

И вот утром 24 февраля (правда не в 8:00, а в 10:00) дивизия перешла в атаку. 32 Кременчугский полк своими 1 и 2 батальонами атаковал 1 батальон 174 Лотарингского полка. Позиции немцев располагались в 1,5 километрах от крепостного обвода на наскоро укрепленных позициях в виде неглубоких окопов и огневых точек из дерева (в феврале за пару дней сильно не поукрепляешь), окопы не маскировались и были выполнены "по ниточке" что делало их весьма заметными на местности. Кроме того немецкие части были изрядно потрепаны в предыдущем сражении и имели в среднем 75% боевого состава, т.е. фактически перевес атакующих был почти трехкратным. Также важным фактором было то, что наступление проводилось при активной поддержке крепостной артиллерии - батареи из 8 трехдюймовых крепостных орудий образца 1877 года с зарядами из дымного пороха плюс 5 современных трехдюймовок форта №2 (1 скорострелка в броневом куполе и 4 противоштурмовые).

Надо отметить что несмотря на то что снарядов не экономили и вели массированный огонь немцы практически не понесли потерь от артиллерийского огня (по немецким отчетам менее двух десятков). Вероятно это связано с низкой подготовкой крепостных артиллеристов, укомплектованных преимущественно резервистами. Тем не менее нельзя сказать что огонь артиллерии был неэффективным - он оказывал серьезное психологическое воздействие подбадривая своих и подавляя противника, да и из-за наличия русской артиллерии немцы не рискнули ставить свою близко к фронту и ее огонь оказался неэффективным и практически не мешал атакующим. Куда серьезнее было влияние огня 4 немецких пулеметов.

Надо сказать что необученная пехота атаковала в плотных порядках что приводило к лишним потерям, не умела правильно укрываться от огня и продвигаться мелкими группами что приводило к тому что пехота или залегала и останавливала атаку или шла по простреливаемой местности неся потери, неопытные офицеры не умели использовать маневры и пользоваться преимуществами местности что приводило к лобовому штурму укрепленых позиций. Тем не менее шаблонные но упорные атаки пехоты доходившие иногда до штыковых, неточный но массированный огонь артиллерии, плохо оборудованные собстенные позиции и небольшие но постоянно растущие потери привели к тому что после трехчасового боя немцы решили отступить за пределы эффективного огня крепостной артиллерии. В результате два батальона 32 полка продвинулись на 3 версты, заняв деревню Конюхи.

По итогам утреннего боя 32 полк потерял 147 человек убитыми (в т.ч. 5 офицеров) и 323 раненными (в т.ч. 12 офицеров). Надо сказать что из-за неопытности солдат офицеры шли в первых рядах и несли непропорционально высокие потери, так по результатам боя выбыло 5 из 8 участвовавших в атаке командиров рот. Потери немцев точно неизвестны, но по докладу командира 174 немецкого полка потери составили четверть боевого состава, что учитывая изначально неполное количество составляет примерно 130-150 человек.

В целом надо сказать что в отличии от 1 бригады 8 дивизии, упершейся в построенные ещё русскими укрепления высоты 100,3 и не добившихся никакого результата понеся большие потери, 2 бригада действовала куда успешнее. Кременчужане выполнили свою задачу сбив немцев с позиций, отбросив на 3 версты и обеспечив левый фланг атаки дивизии. В то же время алексеевцы также сбив противника (2 батальон 174 полка), заняли деревню Ратичи и охватили слева высоту 100,3.

Немецкая контратака и итоги дня
И в такой ситуации командование 31 немецкой дивизии запаниковало. Фронт дивизии был разорван в центре и потеряна прямая связь между право- и левофланговыми бригадами. Позиция на высоте 100,3 была охвачена с обоих флангов трехкратно превосходящими силами русских, находилась под огнем 10 русских батарей в том числе 2 тяжелых и удерживалась только упорством немецкой кадровой пехоты и искусством русских инженеров. Командир дивизии запросил помощи напрямую у командира 42 дивизии находящейся в 6-8 км от места боя. Эта дивизия была в резерве из-за понесенных в предыдущих боях потерь - так если у 31 дивизии средняя укомплектованность боевых частей составляла 75%, то у 42 дивизии она была около 60%. Все таки победа в Мазурских болотах дорого обошлась немцам - погибший русский 20 корпус попил немцам немало крови. Надо отметить что горизонтальное взамодействие между немецкими частями было куда лучше чем между русскими - они не запрашивали разрешение корпуса на каждый чих. И немецкий комдив 42 принял решение оказать немедленную помощь (к вечеру решение было подтверждено командованием корпуса), выдвинув на помощь соседям 59 пехотную бригаду.

138 Эльзаский пехотный полк атаковал два батальона кременчужан, а 97 Верхнерейнский пехотный полк вместе с двумя батальонами 174 Лотарингского пехотного полка атаковал полтора батальона алексеевцев (два батальона атаковали высоту 100,3 и две роты составляли гарнизон форта 1). Кременчужане также ничем существенным не могли помочь соседям - 4 батальон как резерв комдива находился в Гродно, две роты 3 батальона составляли гарнизон форта 2 и только две роты были в резерве. Да и атакующих на собственные позиции немцев было в полтора раза больше чем кременчужан. Причем кадровой пехоты, а не неопытных ополченцев.

Несмотря на это все атаки немцев на позиции полка были отбиты, попытка охватить с левого фланга была сорвана резервными ротами. И только поражение и бегство алексеевцев на правом фланге (неудивительное при соотношении сил в двадцать рот против шести) привело к необходимости отхода Кременчугского полка на исходные позиции. При этом пулеметная команда полка фланговым огнем прикрывала отход алексеевцев, не давая немцам прижать их к высоте 100,3.

Потери 32 полка на этом этапе боя неизвестны, но врядли они были очень высокими, так как за весь этот день 8 дивизия потеряла ранеными 1325 человек, а вспомнив утренние потери и то что остальные полки явно потеряли не меньше на атаках укрепленной высоты, явно вечерний бой не принес серьезных потерь.

Если расценивать итоги первого дня наступления 8 дивизии с тактической стороны, то это была неудача - понесли серьезные потери и при этом остались на исходной. Если же оценивать с оперативной, то несомненный успех - дивизия не только связала противостоящие немецкие части, но и вынудила использовать резервы, а их потом так не хватало на Бобре и под Праснышем. Фактически задача корпуса приковать к себе максимальное количество сил противника была выполнена, пусть и дорогой ценой.