Имперский VIP с кременчугской пропиской

«Темно и скромно происхождение нашего героя. Родители были дворяне, но столбовые или личные – бог ведает». Эти слова Н. Гоголя из «Мёртвых душ», как нельзя, кстати, относятся к биографии графа Алексея Петровича Никитина. Сын капитана был уроженцем Тульской губернии. После смерти отца сироту отправили на учёбу в Артиллерийский и Инженерный корпус (позже 2-й кадетский корпус), откуда он был выпущен в звании штык-юнкера.

Восшествие на престол Павла I сообщило карьере Никитина мощное ускорение, ибо, как писал А. Герцен: «Государю не нужны были ни государственные люди, ни сенаторы, ему нужны были штык-юнкеры и каптенармусы…». Не имевший покровителей капитанский сынок нашёл поддержку самого императора, и уже вскоре за смекалку и «навыки свои был порутчиком назначенный». Не прошло и пары лет, как уже майор Никитин снова обратил на себя внимание императора Павла точной стрельбой из орудий и был пожалован командиром ордена св. Иоанна Иерусалимского.

В 23 года Алексей Никитин уже превзошёл своего отца. А в 30 лет он уже получил чин полковника, отличившись в войнах с турками и французами, приобретя особую славу за бои у реки Схава и под Алленштейном. Перед войной командир конно-артиллерийской роты и одновременно 3-й артиллерийской бригады, базировался под Киевом.

Уже в первых боях при Гедеонове и Колоцком монастыре артиллерия Никитина действовала блестяще, а сам он проявил замечательную храбрость и распорядительность, за что и был награждён вторично орденом Св. Анны 2-й степени и золотой шпагой с надписью «За храбрость».

Участник Бородинской битвы, где уникальность ситуации Никитина состояла в том, что в этот день он сражался в составе и 1-ой и 2-ой армии, направлялся и успевал везде, Алексей Петрович был отмечен во многих рапортах своих начальников. Граф Милорадович писал: «Перенося быстро свою батарею, поражал он неприятельскую конницу и пехоту под самыми картечными выстрелами и с большим успехом содействовал поражать неприятеля». Наградою за выказанные во время боя отличия для Никитина был орден св. Владимира 3-й степени.

После он воевал под Тарутино и Малоярославцем, но его главным подвигом стало дело под Красным, которое нашло своё отражение в картине М. Микешина «Подвиг полковника Никитина под Красным». Никитину удалось напасть на корпус Даву и отбить в конном строю (!) французскую батарею. Подобного за артиллеристами не водилось. За это дело Никитин был произведён в генерал-майоры, а роте его пожалованы золотые петлицы на офицерские мундиры.

Во время похода в Европу Алексей Петрович имел шансы отличиться под Калишем, Вейсенфельсом, Люцином, Лейпцигом. В бою под Ла-Ротьер именно расторопность и тактика Никитина способствовала победе.

После взятия Парижа на генерала возложено было поручение привести в известность оружие и прочие вещи, хранившиеся в Парижских арсеналах, а по заключении мира он повёл свою артиллерию в Россию. Примечательно, что имя и подвиги храбреца было увековечены аж на 9 стенах Храма Христа Спасителя!!!

Войны закончились, но не закончилось государственное служение. Никитин 11 лет служил командиром 2-го резервного кавалерийского корпуса, выполняя одновременно обязанности военного губернатора. Никитин был назначен шефом Чугуевского уланского полка, а 21-го сентября 1837 года Алексею Петровичу были пожалованы вензеля Имени Его Величества на эполеты, и он был назначен состоять при Особе Государя. Но главное – более 15 лет в его руках была сосредоточена необъятная власть начальника южных военных поселений, подчинялись 3 корпуса и более 30 генералов.

Свою ставку Никитин держал в Чугуеве, где центральная улица долго потом именовалась Никитинской. Здесь генерал встречал цесаревича Александра Николаевича, который написал отцу: «Я чрезвычайно рад, что мне удалось съездить в Чугуев, я сам чувствую сколько оно мне принесло пользы… Всё здесь сделано добросовестно, что к сожалению не всегда обычно у нас».

После инспектор резервной кавалерии Алексей Петрович Никитин имел своё постоянное местопребывание в Кременчуге Полтавской губернии, откуда неоднократно ездил в Елисаветград, где под его командованием проводились военные сборы, смотры и большие маневры.

Волей-неволей командир попечитель должен был вникать и в хозяйственные проблемы. Военные поселения, которые обычно ассоциируются лишь с муштрой были сложным экономическим механизмом, который в руках Никитина работал как швейцарские часы. Граф был членом Вольного экономического общества и Общества сельского хозяйства Южной России.

Именно с его именем неразрывно связано появление русского шёлка, когда по указанию Никитина из Одессы были привезены тутовые деревья и начато производство шёлка. Совместно с помощником архитектором Андреем Достоевским, братом великого писателя, генерал Никитин решал в Кременчуге и Елисаветграде вопросы строительства и прокладки первых каменных мостовых. Знаменитый ныне Славянский курорт (г. Славянск Донецкой области) обязан своим возникновением Никитину, который ещё в 1837 году, заинтересовавшись успешным лечением «нижних чинов» в водах озера Репное, отдал приказ о сооружении тёплых ванн и строительстве особого лазарета. Никитин ревностно занимался разведением в Малороссии и Новороссии лесов и даже писал статьи в лесоводческие журналы.

Рано потеряв жену Елену Сергеевну Яковлеву, умершую после рождения дочери Елизаветы, Никитин жил жизнью простого вдовца, хотя имел хорошее состояние. А.А. Плансон в своей книге «Былое и настоящее», описывает: «Генерал жил в Кременчуге, тогда ещё маленьком, грязном городке без пароходов, а потому и без всякой торговли. Никитин был „бурбон“ в полном значении этого слова („бурбонами“ в России презрительно называли рекрута или солдатского сына, выслужившегося до офицера — авт.) — вставал в 5 утра, отправлялся на базар, часто сам покупал солёные огурцы и мочёные яблоки, ругался с торговками, как с солдатами, употребляя нецензурные выражения, обед его состоял из щей с мясом и каши, он соблюдал все посты, рюмка водки и солдатский квас были его единственными напитками, обстановка квартиры была казарменная».

Военный министр князь В.А. Долгоруков дал следующую характеристику генералу: «Алексей Петрович Никитин… был хорошим практиком в сельском хозяйстве, заботился о благосостоянии вверенных ему людей, но так, как заботились о них в старину, то есть считая солдат хотя и людьми, только не себе подобными. Но во всём, что не касалось до артиллерийской науки, граф Никитин отличался полным и совершенным отсутствием всякого образования; всё, что совершилось или изобретено было в Европе после 1815 года».

Когда надобность и целесообразность военных поселений отпала, Император Александр II предложил Никитину вернуться в столицу, на что тот ответил дерзким отказом, сославшись, что деятельность свою считает полезной. Он подчинился лишь августейшему предписанию и приехал в Санкт-Петербург, где был назначен членом Государственного Совета.

В России начиналась эпоха реформ, и «перефразируя известную мысль Льва Толстого, обращённого к Кутузову после изгнания Наполеона из России, Никитину не оставалось ничего, кроме как умереть». И он умер 28 февраля 1858 года и был похоронен в Старой Деревне, на кладбище у церкви Благовещения.

Его имя долгое время носил Чугуевский уланский полк, сегодня Никитинская улица и переулок есть в Харькове. Увы, не помнят о генерале лишь на Полтавщине…