365 дней без Максима Пашаева

Представьте себе всё то хорошее, что вы только можете сказать о человеке; что он добрый, искренний, отзывчивый, целеустремлённый. Это всё было в 20-летнем пареньке с горящими глазами и лучезарной улыбкой. Именно таким его запомнили родные и близкие. А для футбольных болельщиков и специалистов Максим Пашаев, прежде всего, был талантливым и перспективным игроком, настоящим бойцом, способным оправдать возложенные на него надежды.

Сегодня с братом-близнецом Павлом и мамой Ларисой Александровной мы вспомним о первых футбольных шагах Максима.

Павел: — На свою первую в жизни тренировку мы с Максом пошли, когда учились во втором классе. Наш друг Валера Куценко, который сейчас, к слову, играет в «Оболони», уже занимался футболом в ДЮСШ №2 в Кременчуге, и как-то раз взял нас с собой. За первой тренировкой последовала вторая, потом третья, и не успели мы обернуться, как прошло почти два года. В ДЮСШ нас заметили тренеры «Атланта» Сергей Варкесович Мурадян и Валерий Георгиевич Лобовский и пригласили к себе. Помню, они приезжали к нам домой, и после совещания с родителями было принято решение, что нам будет лучше заниматься в «Атланте». А уже в выпускном классе «Атланта» всё те же Мурадян и Лобовский определили нас в «Днепр». Мы даже с «Атлантом» не доиграли до конца юношеский чемпионат Украины, а уже в 16-летнем возрасте оказались в «Днепре»: Макс, я, Дима Лепа и Игорь Гордя.

 — Как отреагировали на приглашение «Днепра»?
 — Если честно, немного боялись ехать в Днепропетровск. «Днепр» — команда высокого уровня, туда не каждый попадает, тем более в таком юном возрасте, как мы с Максимом, да ещё из чужого маленького городка. Первое время было очень тяжело. Ведь детский футбол существенно отличается от взрослого. В «Днепре» и ребята были постарше и требования совершенно другие. Да и домой очень хотелось. В какой-то мере адаптацию облегчило то, что на тот момент в «Днепре» уже полгода провели Валера Куценко и Вася Климов, которых мы знали с детства. Месяца два-три мы осваивались, пока всё не наладилось.

 — На каком этапе вы осознали что футбол – это ваша профессия?
 — В выпускном классе «Атланта». Всё остальное как-то само по себе отодвинулось на второй план, пришло понимание того, что не хотелось заниматься ничем другим, кроме футбола, и что мы готовы посвятить этому всю жизнь.

 — Лариса Александровна, а как вы с мужем относитесь к выбору сыновей. Никогда не жалели о том, что ребята предпочли для себя такое нелёгкое ремесло?
 — Мы никогда не жалели, что ребята выбрали для себя футбол. Да и сейчас не жалеем. Во-первых, мы были очень рады, что наши дети нашли себя в чём-то. Они посвящают этому занятию всё своё время, им это интересно. А во-вторых, у нас и папа с детства был влюблён в этот вид спорта и тоже в своё время занимался футболом на любительском уровне. Наверное, он в глубине души мечтал, чтобы дети заиграли в футбол на более высоком уровне, чем он сам.

 — Вы помните их первые детские победы?
 — Все наши первые достижения были в «Атланте». У них тогда была очень дружная команда. Сплотились и дети, и родители. Мы ходили на все без исключения игры «Атланта», группировались и ездили с детьми на выезды. Помню, как были в Саках на финале «Кожаного мяча». Это было очень интересно и детям, и нам.

 — Паша, «Атлант» был командой при общеобразовательной школе?
 — Да, мы совмещали уроки с тренировками. В зависимости от того, на какой смене учились. Если на второй — утром тренировка, потом уроки, если на первой — наоборот. В принципе, как и во всех спортивных интернатах. Отличие было лишь в том, что жили мы дома. Что касается учёбы, занимались наравне со всеми. Конечно, иногда из-за соревнований приходилось пропускать занятия, но учителя всегда шли нам на встречу. А в остальном, мы ничем не отличались от остальных. Максим вообще пять классов закончил с похвальной грамотой. Да и в старших классах у него была хорошая успеваемость.
Лариса Александровна: — Знаете, я на родительские собрания в школе ходила, как на праздник. Я всегда знала, что мне не будет стыдно за своих детей, что никто о них слова плохого не скажет.

 — Вы одновременно закончили и школу, и «Атлант». Потом продолжили учёбу?
 — Да, и поскольку мы везде были вместе, то после окончания школы вдвоём поступили в Днепропетровский институт физкультуры и спорта. Решили стать тренерами (с улыбкой). Честно говоря, в институте учёба уже действительно отошла на второй план. Ведь времени посещать занятия практически нет.

 — На поле Максим был универсалом и мог качественно отыграть на любой позиции, но ему саму по душе было ближе разрушать или созидать?
 — Макс действительно мог сыграть на любой позиции. Но для него гораздо важнее было грамотно выполнить установку тренера и принести пользу команде, чем где-то в чём-то удовлетворить свои личные амбиции. Поэтому он всегда исходил из тренерской установки, и акцентировал своё внимание на том участке поля, который ему отвёл наставник.

 — У него были кумиры, игроки, к уровню которых стремился он сам?
 — Ему очень нравились Патрик Виейра и Зинедин Зидан.

 — Максима всегда хвалили за колоссальную выносливость и работоспособность…
 — Да, что правда, то правда. Я сам смотрел на него, и казалось, что он горы может свернуть, и ни капли при этом не устанет.

 — А его трудолюбие проявлялось в повседневной жизни?
 — Да, Макс этим отличался. Я ещё таких людей как он, не встречал. Вот приедем мы домой на месяц в отпуск, он неделю отдохнёт, посидит дома и уже со второй недели начинает делать пробежку, разминки. Помню, Макс уйдёт на пробежку, а папа мне: «Почему Максим бегает, а ты нет?» И мне тоже приходилось к нему присоединяться. Мне иногда нужно чтобы кто-то подстегнул, а Максим всё делал сам, по собственной инициативе.

 — Несмотря на всё его мастерство, было всё же что-то, что ему изначально не удавалось?
 — Поначалу у него не получались удары с правой ноги. Но со временем он научился. А в остальном, я не могу сказать, что у брата были серьёзные недостатки в игре. Максим всегда стремился к самосовершенствованию и, если чувствовал, что ему что-то не удаётся, начинал над этим упорно работать, пока не достигал нужного результата.

 — Несмотря на то, что в свои двадцать Максиму уже было чем гордиться, он наверняка желал добиться большего. К каким футбольным вершинам стремился твой брат?
 — Он очень хотел играть в Англии. Мы с детства болели за лондонский «Арсенал», и нам очень импонировал английский футбол. Помню, когда только подписали свой первый контракт с «Днепром», мы играли в юношеской сборной. На каком-то из турниров нас заметили и приглашали в Англию, но мы тогда отказались. Не решились в таком юном возрасте так далеко уезжать. А в последнее время Максим говорил, что приложит максимум усилий, чтобы уехать играть в Англию. Можно сказать, это была наша общая мечта выступать в английской Премьер-лиге в составе любимой команды — лондонского «Арсенала».

 — Так получилось, что карьера Максима пошла вверх, в то время, когда ты много пропустил из-за травм. В тот период ваши отношения не омрачились? У тебя не было спортивной ревности к успехам брата?
 — Нет, вообще ни капли. Я наоборот был за него только рад. Когда Максим приезжал домой, на него было приятно смотреть — бодрый, несмотря на усталость, весёлый, улыбка с лица не сходит. Казалось, что его настроение передавалось и мне. Вообще, Макс меня тогда очень сильно поддерживал. Каждый выходной, после каждой игры ехал ко мне домой или на дачу. Мы подолгу сидели, разговаривали, он меня подбадривал.

 — Помнишь его дебютный матч в вышей лиге? Какие эмоции его переполняли?
 — Свой первый матч в высшей лиге Макс сыграл в составе «Кривбасса», и по иронии судьбы против «Днепра». Я тогда был в гипсе и поехать на игру не смог, так он мне сразу после матча позвонил, поделился эмоциями, радовался невероятно, когда приехал домой аж светился от счастья, что вышел на новый уровень.

 — Кто был его главным советчиком?
 — Как правило, Максим не нуждался в советах и все решения по жизни принимал сам. Конечно, мы могли друг с другом посоветоваться по любому поводу, но каждый из нас всегда знал наперёд, что скажет второй, и ответ лишь придавал уверенности в своих действиях. Также могу сказать, что Максим ценил мнение отца.

 — Максима очень ценили болельщики. А как он относился к своим поклонникам?
 — Он отдавал себе отчёт в том, что, прежде всего, мы играем для болельщиков, поэтому всегда с уважением относился к их мнению. Даже если доводилось слышать что-то не лестное в свой адрес, Максим относился к этому с пониманием. Люди ведь ходят на стадион, переживают за свою команду, ждут побед и, когда команда не оправдывает их ожиданий, народ выплёскивает свои негативные эмоции на игроков. Зная это, Максим никогда бы не ответил грубостью на грубость. Он действительно уважал болельщиков и никогда не отказывал в автографе или фотографии. Помню, когда он ещё был в Кривом Роге, мы с другом приехали его забирать после матча. На него малыши на стоянке напали с просьбой расписаться, так он до последнего стоял, пока всем не расписался. И только потом сел в машину. Думаю, это не так тяжело расписаться на листике, а тому же ребёнку это будет в радость.

 — Значит, к критике он относился лояльно?
 — Что бы о нём не написали или не сказали, он, прежде всего, прислушивался к себе и всегда анализировал свою игру в каждом матче. Он никогда не обижался на негативные отзывы и не таил ни на кого зла.

 — Очерти круг его самых близких друзей?
 — В «Днепре» он хорошо ладил со всеми игроками без исключения. Больше общался с Виталиком Лисицким, с которым они часто вместе ездили домой, и Сергеем Мотузом, с которым они в «Кривбассе» жили в одной комнате. У Макса вообще было очень много друзей. Самые близкие — это ребята со двора, с которыми мы выросли. У нас, как правило, были общие друзья, ведь мы везде были вместе.

 — Когда Максим заиграл в высшей лиге и стал знаменитым на всю страну, их отношение к вам не изменилось?
 — Нисколько. Да и Макс был таким человеком, что никогда не ловил «звезду» и нос не задирал. У него не было высокомерия по отношению к окружающим людям. Он со всеми поддерживал хорошие отношения.

 — Говорят, что между близнецами существует особая связь: они и понимают друг друга с полуслова, и чувствуют на расстоянии. Вы друг друга вообще без слов, наверное, понимали?
 — Конечно, достаточно было короткого взгляда.

 — Лариса Александровна, а вы замечали между ними какую-то особую взаимосвязь?
 — Они были одним целым. Например, в детстве, если Павлику не хочется куда-то идти, а Максим идёт, Паша встаёт и идёт следом за ним. Потому что это как ниточка с иголочкой, друг за другом, друг за другом. Просто не разлей вода были, кругом вместе. Я вот даже и сейчас не могу говорить о Максиме в прошедшем времени, просто не могу…

 — Вас это горе сблизило, теперь семья ещё больше сплотилась?
 — У нас семья вообще была сплочённая. Никогда не было никаких ссор, скандалов, дети никогда не слышали, что мы с отцом ругаемся. У нас всегда были общие интересы, мы во всём друг друга поддерживали. Сейчас действительно теснее стали друг к другу, но всё равно чувствуется, что чего-то очень дорогого для нас всех не хватает.

 — Ваша семья ощутила поддержку со стороны болельщиков? В те дни вместе с вами скорбила вся футбольная Украина. Вы были удивлены огромным количеством людей, пришедших попрощаться с Максимом?
П: Да, если честно я был удивлён. Я даже предположить не мог, что придёт такое огромное количество людей. Думаю, это лишний раз свидетельствует о том, что Макс был необычным человеком. Мы очень благодарны всем людям, которые оказали нам поддержку в те дни.
Л.А: — От нас действительно тогда никто не отвернулся. Нам очень помогли и с организацией и морально старались поддержать. Многие из тех, кто нам помогал, и сейчас с нами поддерживают отношения, заходят, интересуются как у нас дела. Нет, нас не бросили в беде. Если бы не люди, я даже не знаю, как бы мы справились… И с людьми было как-то легче всё это переносить. Хотя я не могу сказать, что мы уже оправились. Говорят, подобное лечится годами. Поверьте, это не так. Сначала в толпе ищешь, потом в мыслях…

 — А со стороны «Днепра» вы получили какую-либо помощь?
 — Да, конечно. Когда брат лежал в больнице, мне постоянно звонили Андрей Викторович Стеценко и его помощник, интересовались, чем они могут быть полезны. Старались выполнять все мои просьбы, и насчёт врачей из Днепропетровска они похлопотали. Они сделали всё, что было в их силах. Спасибо им большое.

 — Тогда ты сделал себе татуировку на левой руке. Её обозначение связано с братом?
 — Да, я сделал её в память о Максиме перед Новым Годом. Конечно же, она напрямую связана с братом, но мне бы не хотелось говорить о её значении. Это очень личное.

 — Лариса Александровна, какая картина сразу встаёт перед глазами, когда вы вспоминаете их детство?
 — Они в детстве очень забавными были. Часто вспоминаю, как мы ходили на прогулки. Я их одинаково одевала и купила им два одинаковых голубеньких чепчика с рюшечками. Вот я их наряжу, чепчики надену, везу в коляске, и все в коляску заглядывают. А они такие хорошенькие: глазки чёрненькие, сами пухленькие, смугленькие, кучеряшки чёрненькие из-под чепчика торчат, забавные такие, все в голубых рюшечках. Это была просто сказка! Мы им тогда даже бусинки на ручки вешали, чтобы никто не сглазил.

 — А они в детстве никогда не просили ещё одного братика или сестричку?
 — Нет. Они души не чаяли друг в друге. Да и нам с папой их двоих хватало. О ещё одном ребёнке мы как-то и не задумывались. Зачем? Когда двое детей в семье уже есть. Да ещё таких!

 — Насколько я знаю, Максим любил рыбалку. А ещё чем он увлекался?
 — Он у нас вообще был всесторонне развитым человеком. Поэтому его можно было увидеть и с книжкой в руках, и перед телевизором. Ему очень нравились актёры Уилл Смит и Мартин Лоуренс, всегда смотрел фильмы с их участием. Среди других видов спорта ему нравился большой теннис, он и сам неплохо играл. На коньках хорошо катался. Коллекционировал футболки своих соперников на поле.

 — Коллекция сейчас дома сохранилась?
 — Да, мама её бережно сложила в шкаф.

 — А вообще в вашей комнате дома что-то изменилось?
 — Ничего не изменилось. Всё, как и было: две кровати рядышком стоят, две тумбочки возле них, наши прежние фотографии на стенах. Рука не поднимается, что-либо поменять. Постоянно кажется, что он вот-вот приедет.

 — А где сейчас та злосчастная машина?
 — Стоит на стоянке у друзей. Не знаем, что с ней делать, не хочется на неё даже смотреть лишний раз.

 — Как часто бываешь на могиле у брата?
 — Каждый выходной. Как только приезжаю домой сразу еду на кладбище.

 — На тот момент у Максима была девушка?
 — Нет, он вообще как-то не задумывался над этим вопросом. Говорил, что любовные приключения будут отвлекать от футбола. Решил отложить это лет до 27. Всё свободное время проводил с друзьями: то на рыбалку поедет, то на теннисный корт, в компьютерные игры мог поиграть, иногда в бильярд. Мог с друзьями пойти в кафе, в ресторан посидеть. Ночные клубы посещал крайне редко. Макс вообще не гулящий, у него всё всегда должно было быть в меру. От дискотек был не в восторге ещё и потому, что если всю ночь гуляешь, то следующий день считай, пропал, а мы позволяем себе развеяться только на выходных, которых и так очень мало было.

 — Что он больше всего ценил в людях, и какие качества могли отбить у него желание общаться с человеком?
 — Больше всего ценил честность и надёжность, в то же время не терпел наглости, высокомерия и пренебрежения. Не любил, когда с ним общались свысока, но, как правило, в его окружении не было таких людей.

 — У него были любимые места в Днепропетровске?
 — Дело в том, что Макс никогда там не задерживался. Как только выпадал выходной, он сразу ехал в Кременчуг. Днепропетровск — хороший, красивый город, но Макс не любил больших городов, их постоянной суеты. Его всегда тянуло домой, впрочем, как и меня.

 — С периода аварии и по сегодняшний день ваша семья не дала ни одного комментария. Хотя, предполагаю, что была масса предложений. Почему сейчас вы решились на такой тяжёлый для вас разговор?
П: Да, мне действительно часто звонили представители различных СМИ. Но я всегда отказывался, не хотелось на эту тему говорить, кому-то что-то рассказывать. А сейчас по истечению времени стало немного легче говорить. А главное — мне действительно очень хочется, чтобы о Максиме помнили, чтобы его не забывали!

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ… Мы помним…